Старая женщина, молча, грохнула на плиту чайник.
— Мамочка, мамочка, иди сюда! — раздался из комнаты Сонечкин голосок.
— Иду, солнышко, — ласково отозвалась Катя, лихорадочно соображая, что сказать дочке. — Как ты без меня спала?
— Ты уже выздоровела? — спросила дочка и обеспокоенно добавила: — Баба Люба сказала, что ты наелась немытой черешни и заболела! А Дима тебя лечит.
Сонечка не сводила с Кати встревоженных глаз.
Катя крепко прижала дочку к себе и покрыла сонное личико поцелуями.
— Мамочка, я так соскучилась! Ты не будешь больше болеть? Пойдем домой, я домой хочу!
— Обязательно пойдем, зайчик мой. Потерпи немного. Сейчас я тебя умою, покормлю, и пойдем огород поливать!
— А ты дашь мне маленькую леечку? — дочка нетерпеливо заерзала, глазки ее заблестели.
— Обязательно! Посмотри пока книжку, я кашу сварю.
Катя подала Сонечке книжку с картинками и вернулась на кухню.
* * *
Баба Люба стояла у плиты и уже варила кашу для Сонечки. Катя грустно присела у стола.
— Негоже людей на пересуды наводить! — внезапно продолжила прерванный разговор старая женщина. — Димка – парень добрый, жалостливый, а сельским только языком почесать.
Она нахохлилась и проворчала:
— Вчера уж соседка любопытничала, что здесь Димка делает. Я сказала, мол, давление у меня подскочило.
С крыльца послышались шаги. В дверь вошел серьезный и бледный Дима и негромко поздоровался.
Катя кивнула и опустила голову. Лицо ее занялось нестерпимым жаром стыда. «Позор! Как в глаза Диме смотреть после всего случившегося?! Валялась перед ним на полу пьяная, полуголая. Да еще рвало меня перед ним…» — воспоминания о прошедшей ночи грязным илом поднялись со дна души.
Дима подошел и сел напротив Кати.
— Как самочувствие? — осведомился он у нее.
— С утра на огороде в чане бултыхалась! Вода выстудилась за ночь, а ей нипочем. Да еще песню партизанскую петь удумала! — не дав Кате открыть рот, вдохновенно наябедничала баба Люба, поджаривая на плите глазунью и проворно накрывая на стол. — Поглядим, как ей купание аукнется.
Дима нахмурился.
— Впредь при таких обстоятельствах никогда не делай этого. А если бы случился спазм сосудов?! Страшно подумать о последствиях! — гневно сказал он и, вздохнув, добавил: — Додумалась!
Катя встала. Подняла на него больные, измученные раскаянием глаза.
— Дим, ты прости меня! Меня не взяли на работу, очень обидно! Решила выпить немного коньяка, думала — станет легче. Ты и баба Люба жизнь мне спасли! Обещаю, что никогда больше напиваться не буду. — Голос ее вдруг стал безжизненным. — Я умру, если не поверите… — Она опустилась на табурет и разрыдалась.