Особенно тогда, когда отец прочил мне замужество с принцем Атайром, наследником Глиннхайна — королевства бескрайних холмов, густых лесов и туманов.
— Пусти, Илари, — через бесконечное число глухих ударов сердца выдохнула я.
Толкнула его в грудь и едва не рухнула обратно.
— Ты мучаешь меня, Тави, молчишь и смотришь, — вдруг разозлился он. — Я не могу никого видеть, кроме тебя. Ты всегда передо мной. И днём, и ночью. Ночью это особенно мучительно. И теперь, когда мы вместе на этом пути...
Он склонился ещё немного, почти прижимая меня к постели, и провёл носом вверх по моей щеке до виска.
Лёгкие шаги за дверью заставили нас отшатнуться друг от друга. Илари встал, как только Лелия вошла в комнату. Поклонился мне, словно чужой, как всегда было в доме отца, и удалился.
Обиделся. Кажется, он воспринимал всё это путешествие как обещание от меня. А я и не знала толком, имею ли право что-то ему обещать.
— Как хорошо, что вы пришли в себя, донья. — Служанка покачала головой. — Когда вы кинулись под копыта, клянусь, я подумала, что вы с ума сошли.
— Тут кинешься, — проворчала я. — Не только под копыта.
Мысль о том, что первые дни моего побега прошли как-то слишком спокойно — до сегодняшнего утра, — не давали покоя. Напряжение внутри росло, я готова была и ночью ехать, чтобы поскорее и подальше убраться от столицы Джинарии. От опасности вскоре выйти замуж против собственной воли. Но, к сожалению, лошадям и людям всегда требуется отдых. И вот сегодня меня всё же догнали неприятности.
Я всё думала, что же это значит: девочка, её предсказание и этот всадник без лица… Если бы хоть кто-то мог мне объяснить.
— Ты узнала, где он остановился, в какой комнате? — спросила я Лелию, когда та прошла дальше и задумчиво посмотрела в окно. — Тот мужчина. Он же помог мне. Он меня принёс?
Моя компаньонка всегда была рассудительной и смышлёной, когда не впадала в панику, как сегодня на рынке. А значит, могла подумать о том же, о чём я и, получше разглядев моего спасителя. Если он не разбойник — что вряд ли, — то вполне сгодится в союзники.
— Вы что же, собираетесь идти к нему? — Она приподняла брови, повернувшись ко мне. — Это неприлично! Молодой донье ходить по комнатам таких… Таких...
И сморщила нос так, будто всё, во что мы уже ввязались, ещё можно было назвать приличным. А вот встретиться с тем незнакомцем наедине, чтобы обсудить дело, — уже верх! Да-да.
Только вот уже сейчас, случись отцу всё же поймать меня, ему придётся звать особо уважаемых лекарей, чтобы те подтвердили, что я по-прежнему невинна. Иначе принцу Атайру останется только скривиться от брезгливости при встрече со мной и отказаться от сомнительного предложения взять меня в жёны. А что, тоже выход! Ведь Глиннхайн, помимо прекрасного оружия и невероятно умелых воинов, славился ещё и своими строгими нравами. Руэльцы — народ, что населял это северное островное королевство, — всегда считали вархассцев, уроженцев горячих южных земель, распущенными и слишком свободными в своих желаниях. Хоть это и было неправдой.