Пахло здесь по-особенному — росистой сыростью и деревом, какими-то цветами, густо-сиреневые мелкие кустики которых виднелись тут и там на открытых солнцу проплешинах между кронами деревьев.
Истинное обиталище друида! Мне так и представились разные зачарованные снадобья в склянках и горшочках на полках вдоль стен. И свитки, в которых таились многие тайны друидов — то ли жрецов, то ли колдунов, как их называли многие. Особенно в Вархассии.
— Проходите, ниэннах, — проговорил молчавший всю дорогу Харелт, когда мы подошли к двери.
Распахнул её, и я ступила в сумрачное нутро его жилища. Похоже, никакой женщины тут отродясь не водилось, хоть я и не слышала ни разу, чтобы друидам положено было оставаться в одиночестве и избегать женитьбы. Впрочем, глядя на Харелта, уже можно было с уверенностью сказать, что он не женат. Да и служанок для уборки дома он сюда пускает явно нечасто.
Вокруг было чисто, но как-то слишком небрежно.
— Вы уверены, что я после нашего разговора сумею выбраться обратно к замку? — Я, осторожно ступая по земляному полу, прошла дальше — в тесноватую комнату, что служила, кажется, гостиной.
— Я провожу вас, — скупо успокоил меня Харелт. — Но мне показалось, что вы знаете, куда идти, гораздо лучше многих. Вы поняли, как ступили через Грань?
Я недоуменно посмотрела на друида, присаживаясь в строго вырезанное кресло у небольшого камина.
— Я обнаружила, что одна, уже когда выбежала на другую тропу. Потому… Нет, не поняла. И не понимаю сейчас, о какой Грани вы мне говорите.
Харелт только покосился на меня и, присев на корточки, быстро развёл огонь, затем повесил над ним полный воды котелок с носиком, а затем только вновь повернулся ко мне.
— За Длинным морем почти все уже забыли, что мир разделён на две части. Ту, где живём мы, люди, — видимую нам всем. И вторую — скрытую от глаз смертных, где уже много тысяч лет обитают самые сильные потомки Первых племён.
— Сидхе, — закончила я за него. — Да, я слышала. Но вы правы, сейчас о том уже начали забывать.
А о том, что я знала, мне рассказывала мать: порой у меня в голове всплывали какие-то сказки или легенды. Мать неохотно приоткрывала передо мной завесы своей души. Всегда. Как будто думала, что незнание вдруг освободит меня.
— Всё верно, — благосклонно кивнул Харелт, присаживаясь напротив. — Но ходить за эту грань дано немногим — только тем, в ком течёт достаточно крови Первых племён. И вы, похоже, и правда одна из них. Чистых потомков сидхе. У вас бывают видения?
— Да, — не задумываясь, ответила я, слегка, признаться, зачарованная неспешной манерой друида говорить. — И я не всегда успеваю понять, где реальность, а где морок моих сил.