Причем мне сейчас надо прислушаться к голосу стаи, как бы ни хотелось рявкнуть на всех этих лохматых бестолочей, уже сменивших ипостаси на волчьи и окруживших дерущихся. Подвывая, порыкивая и подбадривая вожака, они ждут возмездия, справедливости и, наивные придурки, планируют удержать вампира, если тот попытается сбежать.
Самоуверенные щенки! Все, как один.
— Хватит! — Рыжая, за которой я наблюдала краем глаза уже почти минуту, появилась со стороны пристроек, протиснулась сквозь толпу волков, расступающуюся перед ней, и теперь стояла рядом с двумя драчунами, подперев бока. — Джо уже не вернуть! Но за него отомстили. Вот он. — Рыжая самка обернулась, нашла притаившегося неподалеку Дориша и махнула рукой, указывая на героя. О том, что до этого постаралась я, подпалив гаденыша, волчица умолчала. — Джо погиб, защищая его как члена стаи. И, следуя нашим законам, в память о друге мы должны принять этого вампира в свою семью!.. — закончив извергать пафос, Рыжая сделала эффектную паузу и оглядела притихшую толпу.
Хорошо, что она не лезет в вожаки стаи, при ее-то ораторских способностях. Умная, сильная, смелая, красивая. альфа. Очень умная, раз понимает, что выгоднее быть второй, подпирая первого, чем стать первой и огребать все полагающиеся плюшки и колотушки.
Волки зашумели, переваривая услышанное. В их лохматые головы заложили две важные мысли, которые им надо было попытаться связать самостоятельно. Даже время на это дали, прежде чем Рыжая сама озвучила нужную мысль:
— Джо спокойно ушел на вечную охоту вместе с другими нашими друзьями. И тот, кто за него отомстил, — самка опять махнула рукой в сторону растерянного и, по-моему, не очень понимающего, насколько сильно он вляпался, Дориша, — должен занять его место в нашей стае!
Оборотни, уже начавшие складывать кое-что кое с чем, все равно не ожидали такого кардинального решения. Даже Руби, уже давно переставший драться с Антересом и внимательно слушающий все, что вещает его заместитель, выглядел изумленноозадаченным.
— А раз он теперь член нашей стаи, то и ее, — Рыжая покосилась на меня, демонстративно презрительно сморщившись, — мы теперь должны считать своей. Даже если наш вожак пока не рискнул поставить на ней свою метку!
Судя по странным звукам, которые издавали эти лохматые морды, волки... смеялись. Смеялись не надо мной, а над Рубеном. Не все, лишь часть. Но эти весельчаки даже поскуливали от смеха. Оборотней пять-семь смотрели на щенка с сочувствием. А еще несколько волков, рыча и скалясь, пытались опротестовать сделанные Рыжей выводы.