***
Мамы дома не было.
Весь вечер я провела в комнате, дабы не показываться ей на глаза, нужно было многое обдумать.
Она не заходила ко мне. Значит, о произошедшем никто так и не узнал. Тем лучше, пусть думает, что я наказываю саму себя. Будучи ребенком, мне доводилось часто прибегать к подобному самобичеванию, заперевшись в четырех стенах. Она умилялась с этого. Иногда даже хвалилась своим сестрам, мол, смотрите какая молодец, поняла, что не права, а ведь это я ее так воспитала. Я выросла, но до сих пор знаю, где мое (по ее мнению) место.
Я не то, что она хочет видеть во мне.
Она не строгий родитель.
Она… просто видит во мне конкурента.
Все просто.
«Держи друзей близко, врагов своих – еще ближе». Так когда-то она говорила своим сестрам, а затем, как по наследству, эти слова перешли ко мне. Контроль, удобство и оправдание ожиданий – вот что делает меня ее дочерью. Я – ее главный враг.
Я очнулась от раздумий, услышав стук в дверь.
– Риночка, к тебе папа приехал.
Раньше бабушка никогда не стучалась в мою комнату. Даже не знаю чему удивляться в первую очередь, то ли появлению папы, то ли сближения с бабушкой.
***
Он стоял около машины и курил. Папа никогда не курил при мне. Рассказывал, что бросил это дело еще до моего рождения.
– Ринушка…
«О, что-то новое» – подумала я. Да, так меня еще не называли. Даже ругаться по этому поводу не хочется.
– Поехали в город? – Продолжил он.
– Сейчас? Зачем?
Он нервно докурил сигарету и потушил о соседний забор. От этого вида у меня даже прихватило сердце.
– Прогуляемся.
– Я не хочу гулять, пап.
Он смотрел мне прямо в глаза, задаваясь немым вопросом. На миг мне показалось, что у него выступили слезы. «А мешки все больше и больше».
– Жаль. – Сказал он, не скрывая нотки досады в своем голосе. – Я хотел тебя в музей позвать. Или если тебе это не интересно, мы можем в кино сходить.
– Я вчера была в кино.
Папа снова посмотрел на меня.
– Вчера? В городе?
– В городе.
– С кем ты…
– С другом, пап.
Я не хотела представлять себя льдинкой, это вышло не специально.
Я сразу заметила, что у него и в горле пересохло, и холодный пот выступил на лбу. Что-то было в нем такое… как бы это цинично не было сказано – жалкое. Но жалеть его не хотелось. Сочувствия тоже не было. Не знаю, что это было за чувство. Не быть он моим отцом – мне были бы безразличны его потуги.
– Тот мальчик, да?
– Не тот. – Отрезала я.
– А кто?
Я тяжело вздохнула. Нет, если дядя Алик меня не понял, то и папа тоже.
– Один очень хороший человек, ты его не знаешь. – Протараторила я сразу же и перескакнула на другую тему, дабы не заострять внимания на ранее сказанном. – Ты вообще в курсе, что тебя дядя Алик ищет? Места себе не находит. Говорит, беспокоится за тебя, а ты ему не отвечаешь. И я, знаешь ли, за тебя боюсь. Что с тобой происходит?