Я потянулась за тряпками и шваброй, когда Оля резко меня дернула. Её пальцы впились мне в руку и не хотели отпускать, пока я не посмотрю на неё.
— У тебя опять настроение забрать всё внимание на себя? Тебе не надоело, что всё и так вертится вокруг твоей миленькой маленькой тушки? Туртушка! — Зло отчеканила она, а последнее слово почти выплюнула.
Только Он так меня называл. Называет! И Оля это прекрасно знает!
Я не сдержала слез и позорно расплакалась. Сестра отпустила мой локоть, наверное, посчитала, что с меня и так достаточно.
Бросив все тряпки, что успела схватить, я ринулась к себе в комнату, заперлась на замок. Припала спиной к двери и почти скатилась на пол. Слезы сдавили горло, было тяжело дышать, всё внутри рвалось на части.
Она всегда знает, куда нужно ударить, чтобы я перестала молчать. Всегда!
Ах, если бы Оля знала, что изверг опять объявился в моей жизни.
Да ничего бы не поменялось, она продолжила бы так же подначивать меня и бить наотмашь. Это же Оля!
Она любит доводить меня, любит слушать мои всхлипывания и рыдания. Сейчас тоже стоит за дверью и ждёт, когда я совсем разревусь. Пока ещё сдерживаю себя, кусаю кулак. Но сердце рвется на куски.
Хорошо, что она не знает, кого я сегодня встретила. Не нужно ей знать. Нет!
Он — это слишком больная тема.
А Оля умеет давить только на самое больное, на то, что не заживает. Она будто льет зеленку прямо в рану, сжигая всё на своем пути.
Врагу не пожелаешь такую сестру…
Потоки слёз не прекращались, уже вся футболка намокла. Рыдания ломят грудь, и я их больше не сдерживаю. Все равно, пусть слышит, пусть злорадствует, мне нужно выплакать накопившееся.
— Туртушка, прекращай страдать. Слезами горю не поможешь, и пол ты ими не протрешь! — Я услышала её удаляющиеся шаги.
Но Оля потом снова вернулась, стукнула раз в мою дверь и произнесла:
— А, да, забыла обрадовать. Амир твой к нам в лицей перевёлся. Пиши завещание, пока есть время. — И диковатый смех Оли.
Что?!
Только не это!
По-жа-луй-ста…
Истерика разбушевалась, словно какой-то тайфун, мне было сложно остановиться. Грудь сдавили тиски и не отпускали, как бы я себя не успокаивала.
Даже игрушку антистресс нашла на полу, но и она мне не помогла. Я хотела изрезать её на части, так сильно всё меня раздражало и бесило.
Мне не хватало воздуха, дыхание участилось, повсюду виделись какие-то опасности, звуки стали громче, даже тикание часов отбивалось набатом в моей голове.
Я не на шутку вспотела, и мне пришлось дрожащими руками искать новую одежду, старая неприятно пропахла и тоже начала нагонять на меня немыслимую тревогу.