— Что? Утраченную молодость? — Оскалился напыщенным индюком.
— Коробку твою драгоценную. А ты расклеивай, вешай, хоть платный показ устраивай.
— А что ты её ещё не сожгла? — Ехидство плещет через край и смывает последние капли жалости к этому болвану.
О, нет. Болван — это мягко. Изверг.
Мы давно остановились посередине дороги, мешая прохожим. Но только один сделал нам замечание. И я отмерла, перестала сверлить Тузова взглядом.
Вдох, выдох.
— Нет, не сожгла. Завтра принесу, мне чужого не надо. — Разворачиваюсь и иду к Кольцу.
Меня догоняют почти сразу.
— Ладно, Мийка, побузила и хватит. Пошли поговорим, ты же не для этого ждала меня, как Хатико.
Про раскаяние я даже мечтать уже не смею, про извинение — тоже. Но вот это, вот так — это что вообще такое?
Вспоминаю пейнтбол, свой удачный выстрел, победу. Он помнит и припоминает, я тоже буду. Так вот из клуба вышла другая Мия. Как бы пафосно и громко это не звучало. Тогда я не просто «замазала харю» извергу, я умудрилась надломить его влияние. Пагубное, болезненное.
Нет того авторитета у тебя, Тузов, нет и не будет больше.
Пока витала в своих мыслях, не заметила, как взгляд давно уже следит за хрупкой фигуркой девушки, которая идет впереди.
Изверг ещё что-то говорил, распинался, пушился павлином, но я слышала его, как фон. Не громче шума города, не ярче своих мыслей.
Девушка шла как-то по-особенному, словно в шашки играла или в классики: только не прыгала. Просто рисовала зигзаги. Вдруг её повело в сторону, она подвернула ногу и упала на дорогу.
Внутри всё сжалось, будто это я сама упала. И я ринулась к ней. Помогла подняться, она оказалась такой легкой, как пушинка. Даже для меня, гнома с двумя кепками до нормального роста.
— Вы как? С Вами всё хорошо? — Искала ответ в её глазах, но они казались помутненными, она словно не видела меня, не могла взглядом поймать.
— Что ты возишься со всякими… — Рядом возник Тузов, руки в брюки и надменное высокомерие избранного.
Не слушая его, не обращая внимание на окружающих, я повела женщину к ближайшей скамейке. Да, это оказалась не девушка, хоть в хрупкости посоревновалась бы со многими моими ровесницами.
Посадила на скамейку, потому что сама она выглядела какой-то поломанной куклой, ни руки, ни ноги её не слушались. Выглядела женщина не просто опрятной, аккуратной, а роскошной, ухоженной. Одежда на ней по последнему писку моды.
И сама она была такой красивой, как фея! Безумно красивой. Но внезапно мне показалось, что я её уже где-то видела. Или она кого-то мне отдаленно напомнила…
А взгляд… Взгляд расфокусирован и блуждает по толпе, как маятник, которому задали движение, и он вынужден повиноваться.