Сначала он помог сесть Рубине, а потом открыл дверь мне.
А я… я смотрела на него перепуганной и раскрасневшейся. Не хочу, не хочу я к ним в гости. Я же не готова, совсем. Этот вечер должен был быть совсем другим!
— Я думал, тебе интересно узнать, как я срисовал твой образ. — И совершенно озорной прищур, пробуждающий моё погасшее любопытство.
Настоящий жук, в самое яблочко попал. Напомнил, что оно, это яблочко-то, существует, прицелился и не промахнулся.
Глубоко вздохнув, соглашаюсь на поражение. Мне интересно, глупо это отрицать.
Но…
— Я не могу пойти в гости с пустыми руками. Мы можем по дороге заехать в какой-нибудь продуктовый? — Спрашиваю у Дэна, потому что только мы с ним и стоим около открытой двери. И Рубина, и Марина Владимировна уже давно заняли свои удобные места.
Вся плутоватость вмиг истлела из глаз Дэна, он внимательно посмотрел на меня. А мой взгляд заметался между открытой дверью, облепиховым худи и его чересчур цепким взглядом.
— Мия, мы заедем. Присаживайся, пожалуйста. — Ответила на мой вопрос Рубина.
— Да, Мия. У нас будут по пути продуктовые. — Подтвердила её слова Марина Владимировна, которая сидела за рулем автомобиля.
Боже, какая же невероятная ситуация. Я будто стала зрителем иммерсивного театра, вокруг меня проживают жизнь, а мне лишь остается наблюдать со стороны. Не иначе. Я ведь и себя сейчас ощущаю, как будто «со стороны».
Я, Дэн, его мама и мой психолог. Потрясающий по своей невиданности квартет…
Э-эх. Была не была! Я ничего не теряю, будем спасать наш вечер. Видимо, он у нас у всех выдался каким-то не таким.
Этот вечер… Он так был мне нужен. Больше, чем я могла себе тогда представить.
Если бы меня отпустили, пусть проводили бы до дома, пожелали хороших снов и так далее, я бы не смогла понять, какой Он. Какие они, Соломоновы.
У магазина мы действительно остановились, даже у двух. Дэн везде меня сопровождал, как бы я не отнекивалась от его помощи.
Думала, он что-то выкинет и наконец перестанет быть таким умиротворенным, таким возмужалым. Вот где тот леший, что мне жизнь портил, пугал, доставал, подставлял?
Но опасения мои были не просто напрасны, а именно бесполезны. И если бы вдруг они ожили, то покрутили бы у виска, поражаясь моей утучнённой подозрительности.
Эндшпиль вёл себя так…честно. Позволял выбирать мне гостинцев столько, сколько я хотела, лишь подсказывал, что любит мама и, как оказалось, тётя. Ага, Марина Владимировна — родная сестра отца, золовка Рубины, с которой дружат тепло и по-родственному уже много лет.
Когда проходили мимо прилавков со сладостями, я вспомнила, что букет остался где-то там.