Лошадь резво бежала по укатанной дороге, разбрызгивая лужи, куда попадали копыта, в накопившуюся в выемках воду. Было мокро и холодно. Тина долго с тоской смотрела на проносящийся мимо нее ландшафт. И осень с дождями была не только снаружи, но и в душе этой черноглазой девушки с тонкими аристократичными чертами лица.
— Ах, если бы не приглашение самой матушки королевы, она бы ни за что не покинула свой пансионат, где все было знакомо и привычно, где тебя любили и уважали и даже прислушивались. Особенно после того, как она нашла денежный сундучок настоятельницы, когда тот пропал прямо из ее опочивальни. А там все содержание пансиона!
Было много слез, опросов местным полицейским чиновником и даже приглашали мага, но найти вора, а тем более деньги, так и не смогли. И только Тина, применив свои наблюдения и логику, смогла определить и вскоре доказать, что вором была новая помощница повара, и найденный в ее комнате сундучок с целым содержимым был тому доказательством. Ее уволили и даже выслали на общественные работы на три года, когда она созналась на суде в своем поступке. А Тину все поздравляли, и даже сам главный полицмейстер жал ей руку и звал к себе на работу. Она, смеясь, отказывалась, ссылаясь на свой несовершеннолетний возраст и их практически мужскую компанию, ибо не следует юной леди, появляться часто среди чиновников мужчин.
И вот сейчас она едет в новую жизнь.
— Что ее там ждет?
Карета катилась по мокрой дороге уже три часа. Сумерки сгущались. И вот показался постоялый двор, первый на ее пути. И еще они только в начале его. Долгих трое суток, придется трястись в пансионской карете. Лишь бы выдержали колеса и лошадка, а так ничего, она потерпит, хотя холод и мокрота уже заползли в коробку, где куталась в теплую накидку молодая девушка.
Сегодня первая остановка. Кучер Митир, что служил при пансионате уже более двадцати лет, вывел из кареты Тину и, бросив служке вожжи, повел ее за собой. В зале было тепло и пахло жареным мясом и пивом. Заказав для молодой леди комнату с теплой постелью и ужином в номер, Митир, проводил ее, а сам, проверив состояние кареты и уход с кормежкой своей лошадки, заказал много мясного рагу с овощами и пива.
Утром они вновь отправились в путь. Уже потеплело, дождь прекратился, выглянуло солнце и даже на душе посветлело. Кучер Митир что-то напевал сидя на козлах. Тина приоткрыла окно, и свежий ветерок захолодил ее лицо и руки.
— Еще два дня и мы на месте, — думала она, оглядывая открывшиеся просторы полей, холмов и перелесков, окутанных багряно-золотистым флером поздней осени. В ее голове рождалась мелодия, и она поспешила к нотным листам записать ускользающую музыку осени.