‒ Она там? ‒ Олег встретил меня в городе, где в последние годы жила и работала Ева.
‒ Да, сидит, пьет кофе, ‒ я выслушал его и зашел в заведение.
Ее я заметил сразу, пепельные волосы притягивали взгляд. Она нервничала, заметно было сразу, я даже знал точную причину ее переживаний. Чувствовал себя последним человеком, но мне позарез нужна была ее помощь.
‒ Ну, здравствуй, Ева. Пригласишь присесть или убежишь снова? Учти, на это раз сбежать не получится.
Снял пальто и сел на стул.
Ева изменилась. Сильно. Той девочки, которая внимательно слушала каждое мое слово, уже не было. Вместо нее появилась другая, сильная и независимая, готовая на многое. И мне нужна была ее помощь. Позарез. Никому другому я не был готов доверить свою дочь, кроме нее. Вместо того, чтобы поговорить нормально, по-человечески, я переключился на шантаж. И сам не успел понять, как это получилось. Я лишь хотел предложить ей помощь в ее деле, если бы она снова заупрямилась.
‒ Хорошо, я согласна, но после всего ты исчезнешь из моей жизни навсегда, как и восемнадцать лет назад. И на этот раз можешь себя не утруждать составлением длинного письма. Начиталась вдоволь. И я угощаю, благо деньгами ты обеспечил меня еще тогда, ‒ меня так шокировали ее слова, что я застыл.
Прокручивал в голове то, что она наговорила, и не понимал, о чем речь. Да, письма я ей писал, но коротко объяснял причину своего отъезда. И ни о каких деньгах речи и не было. Но вопросов задавать уже было поздно. В ушах за звенел ее голос, еще более ледяной, что был до этого:
‒ Если ты сейчас же не уберешь с моей дороги своего ручного пса, я обещаю, проведу операцию твоей дочери идеально, даже швы сама наложу, но при этом никто не помешает мне сделать лишний надрез или что-то перепутать вместо медсестры. Тогда твоей дочери придется мучиться всю жизнь. И ты не сможешь ни что-то доказать, чтобы обвинить меня, ни чем-то помочь ей, чтобы облегчить ее страдания.
И я понял, что наделал дел, наломал дров, что хватит на ледниковый период. Смахнул со стола все, что на ней было, от злости на самого себя. Дал знак охраннику, чтобы не смел ее задерживать. Ей надо успокоиться. Да, я добился того, зачем явился сюда, но на душе было скверно. Надо будет поговорить с ней и все объяснить.
Но сделать это оказалось труднее, намного труднее, чем я себе представлял…