Молча кивнула.
Когда Эрих уходил, я сидела, отчаянно делая вид, что все в порядке, и лишь когда закрыл дверь – рухнула на пол. Ничего не было в порядке! Абсолютно ничего!
Танарг нас предал. Не знаю, почему конкретно, но есть две основные вероятности – Тайрем предложил им больше или же… в том наземном транспорте были камеры. И они подслушали наш разговор. А значит теперь Эрих для них неблагонадежный союзник. Черт!
На корабле еще что-то громыхнуло… потом еще… потом весь корабль содрогнулся.
Что с Эрихом?
Я смогла встать с седьмой попытки. Доковыляла до медотсека, взломала панель защиты и вколола себе стимуляторы. Практически критическую дозу.
В этот момент взорвалось что-то еще… не успеваю.
Еще два препарата, это уже на грани, биение сердца зашкаливает, на коже проступает пот, в глазах рябит. Хреново, капитан Элис, очень хреново. Но сама дура принципиальная, нашла где переговоры устраивать!
Из медотсека я вышла, держась за стеночку.
По стеночке двинулась дальше, почти ничего не видя перед собой. Но рефлексы работали на уровне – в первого солдата я выстрелила не целясь, во второго уже прицеливаясь. Минус два. А идти нужно было туда, где этих солдат максимальная концентрация. И я точно знала, что не дойду…
Пальцы разжались с трудом, словно рука не хотела терять последний шанс на спасение, но иногда интуицию приходится засовывать куда подальше. Я бросила парализатор на пол. Следом гранаты. Нож. Скальпель.
Все, вот теперь практически голая, берите пока тепленькая, мальчики.
– Не прикасаться к ее коже! – чей-то властный приказ.
Стремительное движение, белые одеяния, в которых словно скрывается ветер. Нежные прикосновения и полный участия голос:
– Мелани, что же ты с собой делаешь?
Кто-то подал покрывало и меня закутали вмиг. Спеленали, словно маленькую. Подхватили на руки и куда-то понесли.
Обессилено расслабилась, почти впадая в состояние транса, в котором только сердце бьется все быстрее и быстрее, и быстрее.
Но в груди растет ощущение, что меня несут в верном направлении – Эрих там.
Ритмичный ход несущего меня архонта.
Затихающие при нашем появлении многочисленные голоса.
Стон, от которого мое сердце замирает, и приказ чувака в белом:
– Сними свой брачный браслет, недостойный.
Я открываю глаза.
От Эриха почти ничего не осталось – одна рука оторвана. На лице ожоги. Правая нога в хлам – два открытых перелома это уже полный трындец. В глазах что-то жуткое, но очень похожее на дикое сожаление.
– Сними браслет, я не хочу причинять боль моей любимой, – повторяет чувак в белом.
И опускается на колено, чтобы лежащий на изгвазданном кровью полу Эрих мог прикоснуться к браслету на моей безвольно повисшей руке.