– На, – на танаргском я говорила, конечно, жесть как паршиво, – не скучай.
И в ПВСПГ стало тихо. Пугающе тихо. А остальные, как оказалось вовсе не «кусты» начали медленно, но верно трансформироваться в других гаракхай. То есть они тут всем подразделением медитировали, сливаясь с природой часов так на десять-двенадцать. Это у них тренировка такая была. И они после нее были адски злые, а еще зверски голодные. Точно знаю, потому что где-то на пятой вылазке лет так в пятнадцать, мы на такой медитационный центр нарвались. Так вот эти от злости один из погрузочных шатлов порвали, причем голыми руками. А нас там было два отряда при полном боевом снаряжении и наличии прикрытия с воздуха. А тут только я и Эрих, одни одинешеньки, перед звереющими лицами пятнадцати гаракхай.
– Эрих, давай рюкзак, – приняла решение я.
– Зачем? – старательно сдерживая явно смех, поинтересовался Дагрэй.
– Эрих, – я напряженно осматривала противников, – тут штука такая – они все голодные. Сто пудово. Они же тут часов двенадцать в позе зю проторчали.
– Двадцать четыре, – ледяным от ярости голосом, поправила обмазанная пюрешкой мадама.
Нам хана!
– Эрих, дай рюкзак и бежим, – я из десанта, нас учат быстро принимать решения.
– Рюкзак-то тебе зачем? – допытывался не умеющий быстро принимать решения адмирал.
Кошмар, с кем только не приходится работать.
– Будем отстреливаться, – прошипела я, – тюбиками.
В глазищах гаракхай полыхало нарастающее бешенство, но я все равно взгляда не отводила – от первого выпада я по-любому смогу увернуться, а дальше по обстоятельствам. Я из десанта, мы не сдаемся.
– Мелани, все хорошо, – Эрих мягко обнял меня, и, игнорируя вообще всю опасность, взял и… отвел к скамейке.
Пара нажатий, и вместо простой деревянной скамьи образовалось кресло с подлокотниками и подножкой, куда меня взяли и настойчиво усадили. После мне не вручили рюкзак, нет, его поставили рядом и из него достали прозрачный контейнер с ягодами, который открыли и подстелив белую бумажную салфетку, расположили на моих коленях.
– Заметь, это уже не пюрешка, – как маленькой, сказал мне Эрих.
Потянулся, нежно поцеловал потрясенную меня, а вот затем поднялся, развернулся к гаракхай и сходу стал как-то опаснее. Опаснее настолько, что у меня появилось совершенно ненормальное желание свалить куда-нибудь за спины этих гаракхай и там отсиживаться, пока Эрих не успокоится. А то, что Эрих разозлился, было видно невооруженным взглядом.
И произнес он всего одну единственную фразу на танаргском:
– Риантану Эдога так важно увидеть демонстрацию?