Через час мы закончили обыск и отобрали, все, что, по моему мнению, нам пригодится в дороге. Сгрузили все в два мешка один маленький, другой намного больше, когда покидали поляну, в направлении, противоположном тому, с которого пришли разбойники, я направил на их тела тот импульс, который уже хорошо знал, и трупы вспыхнули коптящим красным пламенем.
Василина, которая уже полностью пришла в себя, скептически сказала:
— Лекс, зачем ты это сделал, слуги Ордена обязательно будут искать, того, кто здесь применял магию. Лучше бы ты сделал из разбойников зомби, и они несли наши вещи.
Я озадаченно хмыкнул, действительно умная мысля приходит опосля. Вот только поднимать зомби я не умею, да я вообще ничего не могу, кроме, как ускоряться. А как быстро у Василины вещи разбойников стали нашими! Поэтому, ничего не сказав на замечание моей будущей жены, я двинулся в лесную чащу.
Идти было ужасно трудно, берег вдоль ручья был топкий и вскоре мы вымазались в торфе и глине по уши, но все же нам повезло, под вечер мы выбрались на узенькую заросшую дорогу, которая проходила по хлипкому мостику, перекинутому через ручей, и убегала вдаль. Я посмотрел налево, и мне показалось, что в той стороне лесная чаша начинает редеть. После чего вновь повел Василину в лес. Мы отошли от дороги с километр и, найдя место посуше, начали готовиться к ночлегу. Вскоре я соорудил навес, разжег костер вчерашним способом, почему-то разжечь костер кресалом и огнивом у меня не получилось. Еще спустя некоторое время в котелке кипела каша, найденная у разбойников, вчера мы бы на нее не стали глядеть, но сегодня она вместе с кусочками прогоркшего сала показалась очень вкусным блюдом.
Я уложил Василину спать, а сам при свете костра пытался сшить ей что-то вроде платья из белья найденного в мешках. И главное плотный платок, который ей теперь надо будет носить не снимая, если я не хочу убивать всех подряд, кто увидит ее уши.
Мы проснулись рано утром, доели холодную кашу, запили ее холодной водой, и я приступил к переодеванию девчонки. Для начала она не хотела снимать свое платье, глядя на которое любой понял, что девочка не из простых. Все же, я ее уговорил и сейчас она голышом, дрожа от утреннего холода, кричала, что не наденет на себя этот страшный мешок, а лучше умрет. Но тут я ее спросил.
— Послушай Василина, помнишь, ты сказала, что хочешь за меня выйти замуж? — _ спросил я.
Девочка молча кивнула головой.
— Так вот, я подумал, что раз ты меня не хочешь послушать, мне придется отказаться от такого брака.
— Ладно — подумав, сказала упрямица, — давай надевай, что ты там сшил.