– А ты не подумал, что у нас могут расходиться представления о добре и зле? Почему ты полагаешь, что можешь не считаться с моим мнением относительно моей же жизни??? К примеру, мне не нравится вся эта затея с храмами. Пойдешь Айне прибьешь или запрешь меня, как и собирался? Нет? Почему? Мне это неприятно. Чего же ты ничего не предпринимаешь? – елейным голосом поинтересовалась.
Слезы стали подкатывать к горлу, и я опустила взгляд.
– Я не ожидала от тебя такого, Кирт, – вздохнула печально. – Думала, что ты меня любишь.
– Я люблю, – процедил он сквозь зубы.
– Как-то не вяжется это чувство с механическим сексом в определенных целях. Я думала, что ты меня хочешь так, что не можешь сдержаться. Мне было приятно думать, что вся твоя рассудительность и спокойствие летят к чертям, когда ты занимаешься со мной любовью. А в итоге что? Фальшивая страсть, фальшивые эмоции… Может, и чувства не настоящие? – с болью подняла я на него глаза. Только сейчас сама себе призналась, что меня мучило больше всего. Ведь я понимала их действия и мотивы. В чем-то даже была благодарна… Но мысль о том, что все было притворством… Вся эта необузданная страсть, шепот, стоны… Я ведь верила, что настолько желанна, что они не могут контролировать себя.
Кирт подорвался на месте и бухнулся на колени у меня в ногах, хватая за руки и заглядывая в глаза:
– Никогда, Ангел, слышишь, никогда не допускай мысли, что ты можешь быть нам недорога, нелюбима или нежеланна. Какими бы мотивами мы вчера ни руководствовались, все, что было в спальне между нами, настоящее. С тобой не может быть по-другому. Ты замечательная, невероятная, нежная, любимая… Продолжать можно бесконечно, и не передать словами, как мы ценим такой подарок в нашей жизни, как ты. Мы умрем за тебя, Ангел. Без раздумий. Наши тела, сердца и души принадлежит только тебе. Я хотел бы пообещать, что такого больше не повторится и мы не будем действовать у тебя за спиной. Я хотел бы, но не могу. Потому что, если это действительно понадобится, чтобы уберечь тебя, я поступлю так. Без сожалений. Потом на коленях стану умолять тебя о прощении, зато буду знать, что ты не пострадала, осталась жива и здорова. Для меня твое благополучие важнее всего.
И я, с чисто женской логикой, из всех его теплых и нежных слов вычленила, конечно же, только одно:
– Так ты действительно хотел меня?
– Я тебя всегда хочу, Ангел, – улыбнулся он. – До боли. Я сам себя боюсь от того, как ты мне необходима.
– Правда? – хлюпнула носом. Он кивнул, и я перевела взгляд на темного, который с той же готовностью кивнул, с надеждой смотря мне в глаза.