Вот, например, что я услышал. Девушка в вишневой блузке окликнула Сэма Пикока, одного из двоих ковбоев с ранчо Фарнэма:
— Эй, Сэм, ты бы постригся, а то выглядишь, как дикобраз.
На что последовал ответ:
— Теперь еще ничего. Видела бы ты меня, когда я только появился на свет. Мою мать приходилось связывать, чтобы заставить дать мне грудь.
Я был также свидетелем, как Джонни Вотер и Вуди выставили из зала двух подвыпивших пижонов, которые пытались отобрать у музыканта аккордеон. Спиртное, как было заведено, танцоры принесли с собой. В баре продавали только шипучку, соки, лед, бумажные стаканчики и аспирин.
Еще я слушал, как молодящаяся женщина с пышным бюстом закричала на своего партнера:
— Вовсе они не накачанные!
И залепила ему увесистую затрещину.
Еще пример услышанного. Пижон в смокинге разъяснял женщине в длинном вечернем платье:
— Нет, «постельная» — это не проститутка. Это, как правило, горничная, которая застилает постели гостям.
И последнее. Один парнишка обратился к другому:
— Конечно, она не придет. У нее же маленький ребенок на руках.
И еще я видел, как около восьми дюжин людей любой масти и возраста при моем приближении отворачивали физиономии, внезапно умолкали или, в лучшем случае, удостаивали меня холодным взглядом.
Поэтому, когда я вернулся в коттедж, забрался в постель и укутался двумя одеялами — ночь выдалась довольно прохладная, — то решил, что ломать голову мне не над чем, и забылся сном младенца.
Итак, с примерами покончено, но прежде, чем перескочить к событиям вечера в среду, я должен сообщить о том, что случилось в нашем коттедже во вторник. Я только вернулся откуда-то и мы сидели с Лили на веранде с противоположной стороны дома от террасы, на которой мы ужинали, когда внизу на дороге появился крытый «додж-коронет». Я уже прежде видел эту машину. Разглядев на переднем сиденье двоих мужчин, Лили сказала:
— Вот они. Я как раз собиралась тебе сказать — Доусон позвонил и предупредил, что они приедут. Но не объяснил, зачем.
Машина остановилась и из нее вылезли Лютер Доусон и Томас Р.Джессап. Признаться, при виде этой парочки я был так поражен, что позабыл все манеры и поднялся на ноги, когда адвокат и окружной прокурор уже подходили к нам. Чтобы два таких лица нагрянули на ранчо, где служил Харвей Грив, должно было случиться что-то из ряда вон выходящее, поэтому признаюсь, когда я заставил себя подняться им навстречу, на душе у меня скребли кошки. Лица гостей тоже отнюдь не сияли, хотя от прокурора нельзя ожидать особого веселья, когда, например, его дело рассыпается в пух и прах. Лили предположила, что гости хотели бы промочить горло, чтобы смыть дорожную пыль, испросила, что им налить, но прокурор с адвокатом, поблагодарив, отказались.