— Занимайте стены и башни! — О том, что им предстоит делать, он уговорился со своими братами заранее, так что если и не все казаки уразумели его речь, но дело сделали.
Тем временем воины со второй каторги двинулись по дороге к крепости. Пройдя вдоль казармы стражников и старинной мечети, явно когда-то бывшей православным храмом почти до ворот цитадели — старого генуэзского замка на мысу, Татаринов остановился и, оглядевшись по сторонам понял, что дальше тянуть нет смысла. Заливисто свистнув, он одним ударом срубил несчастливого начальника караула, все еще топтавшегося поблизости. Этот сигнал стал началом настоящей резни. Турецкие стражники и понять ничего не успели, как были перебиты. Оставив у ворот часть бойцов, Мишка ворвался в старую крепость и устремился к дому паши.
Тем временем, заслышав звуки первых выстрелов, казаки с обеих каторг доселе изображавшие из себя гребцов-невольников, подхватили оружие и со всех ног ринулись к открытым воротам. Турецкую крепость захлестнула яростная волна атакующих.
Татаринов увидел, как стражники, стоящие у входа в большой каменный дом юркнули внутрь и захлопнули дверь. Он не теряя ни мгновенья скомандовал:
— Браты, хватайте бревно, выбивайте окна!
Сказано-сделано. Свинцовая в частом переплете рама, брызнув радужными осколками многоцветного стекла, смялась и провалилась внутрь проема. Мишка, вскочив на бревно, с ловкостью акробата добежал до выбитого окна, пролез внутрь, держа взведенный пистоль в левой и верную саблю в правой. Но в просторной комнате никого не оказалось.
Следом уже ломились остальные казаки, и Татаринов, распахнув двойные створки, увидел нескольких турок. И тут же разрядил свой пистоль, крикнув соратникам:
— Бей!
Рядом грохнули еще три выстрела, враги упали, обливаясь кровью, последнего из них Мишка походя срубил саблей. Быстро миновав анфиладу комнат, они выбрались на второй этаж и нос к носу столкнулись с важного вида господином, успевшим даже натянуть шлем и бахтерец, окруженным несколькими воинами.
— Сдавайся, паша, — крикнул ему Татаринов. — Или умрешь!
Турок несколько томительных мгновений бросил саблю на персидский ковер. Следом за ним сложили оружие и его охранники.
— То-то же. Теперь вы пленники моего государя!
— Урус-шайтан!
***
Когда мой флот почти достиг Боспора Киммерийского, я приказал на время встать на якоря. Теперь наступал черед двух каторг, на которых разместились ряженные воины. Татаринов, избранный в этот поход казаками есаулом, узнав о чести, выпавшей его побратиму потребовал доверить ему такую же задачу и клятвенно пообещал, что сходу возьмет крепость Герзет и городок, который очень скоро я нареку Керчью, а то путаница в голове, не дай боже.