— Чем быстрее, тем лучше. Не стоит терять время. Так что хватай их и волоки сюда, но без фанатизма. Вежливо и почтительно.
— Как будет угодно вашему величеству, — скупо улыбнулся бывший лисовчик.
Чем хорош Михальский — у него не заржавеет. И, что характерно, никому в голову не приходит его ослушаться. Вроде и не кричит, и не стращает. Однако всякий чует — этот просто возьмет да зарежет и дальше продолжит своими делами заниматься, словно так оно все и было.
Припомнив события вчерашнего дня, я велел подойти Рожкову.
— Михайло, как твой сын себя чувствует? По здорову ли?
— Благодарю тебя, государь, всё слава Богу.
— Слышал я, ты и прочих детей из той ямы спасенных себе взял?
— Все верно, государь. Где одного, там и четверых прокормить можно.
— Ты вот что, Михайло. Приводи всех к нам, пусть вместе с моим наследником учатся. Грамоту осваивают, в игры играют, да и стол делят. Все тебе забот меньше будет.
— Велика честь, государь, — поклонился большим обычаем Рожков. — Да только не по чину мне она!
— Пустое. Здесь местничать некому, а если бы кто и вздумал, ему бы враз небо с овчинку показалось! Ты лучше вот что мне скажи. Много ли среди полоняников сирот?
— Хватает, надежа. Одних сюда детьми приволокли, у других родители в неволе померли, а кто и здесь родился.
— Вот-вот. И куда они теперь?
— Как бог даст. Кого казаки к себе возьмут, кого еще куда. Не в монахи, так в скоморохи.
— Нет, так дело не пойдет! — покачал я головой.
— А что делать?
— Да ничего особенного. Собрать их всех вместе и держать под присмотром. Есть ведь воины увечные, которым еще рано в бой идти, вот пусть и присмотрят за мальцами. А как в Москву прибудем, я им дело найду. Кто побойчее, да поспособнее пойдет в царскую школу на казенный кошт, других ремеслу обучим. Но это еще не скоро будет, а пока найди людей, кому это доверить можно. Чтобы дети от их заботы с голоду не околели.
— Я могу взяться, государь.
— Нет, Михайло. Во всяком случае, не сейчас. Прибудем в Москву, коли пожелаешь, дам тебе такое поручение, а теперь ты мне рядом нужен. Сыщи или из ратных, или из полоняников знакомых.
— Как повелишь, надежа, — не стал отказываться Рожков. — Все выполню, не сомневайся.
— Теперь ты, свет Федор Семенович, кавалер Панин, — подозвал я своего бывшего рынду. — Возьмешь половину галер, а на них свой полк и отряд Татаринова. Пойдете вдоль кавказских берегов. В серьезные драки не ввязывайся. Людей и корабли береги. Заодно каждый час используй для учебы. Отдаю тебе три наши галеры, в том числе лучшую — «Двину».
— Благодарствую за доверие, ваше величество! — гаркнул расплывшийся в улыбке Федька.