Эмиль
Без ложной скромности, я всегда считал себя завидной партией, но никогда этим не кичился. Не знаю точно, что именно сформировало во мне эту уверенность: слова матери, неизменный интерес противоположного пола или же здравый смысл, который утверждал, что симпатичного, образованного, состоятельного парня из хорошей семьи любая будет рада назвать своим мужчиной — может, все вкупе.
Но Катя мою уверенность в себе как-то резко пошатнула. Оказывается, есть девушки, для которых важнее что-то другое. И это даже не предложение руки и сердца. Я просто уверен: позови я ее замуж, она точно так же отказалась бы, как и просто жить со мной.
Катю имеющимися у меня достоинствами не купишь. А как ее заманить в свои сети — мне предстояло разобраться.
Конечно же, после ее слов у меня были мысли про настоящие чувства и Катины страхи, но теперь я уже не мог быть уверен в своих выводах на сто процентов.
Вечером, оставив Катю дома, я поехал к отцу. Предок на меня злился за то, что я уехал с базы, поэтому я решил объяснить ему причину внезапной отлучки до завтрашнего рабочего дня. У него, если что, можно и поорать друг на друга без лишних ушей.
Пока толкался по пробкам до коттеджного поселка, рисовал в голове и разговор с матерью заодно. И вот тут, как ни крути, получался трындец. Я просто очень хорошо знал свою мамулю. Когда-то, в глупой молодости, я имел несчастье познакомить ее — синьору Лютовскую — с девушкой, с которой встречался.
Это была несусветная глупость! Уже через пару часов после встречи мамуля раздобыла о девушке всю подноготную. Частные детективы работали на мать или сама она все раскопала — не удивлюсь, у нее талант сыщика, — но, исходя из добытых сведений, родительница сделала вывод, что девочка мне не подходит. Надо ли говорить, что вскоре мы с той подругой расстались? Просто Ирена — так звали девушку — мне не настолько сильно нравилась, чтобы терпеть мамины ежедневные лекции с проповедями. Думаю, она и Ирену достала, потому что та наше расставание приняла с подозрительным энтузиазмом — даже не разрыдалась на моей груди.
С тех пор мама о моей личной жизни ничего не знала. Логично, что я планировал и сейчас держать ее от нас с Катей подальше. Как можно дольше.
Другое дело — отец. От него ничего не скроешь, мы ведь с Катей у него на виду. К тому же до последнего времени он в мою личную жизнь не лез, поэтому оставался шанс, что и сейчас не станет вредить.
Наконец, миновав КПП, я подъехал к воротам и посигналил.
Гена, отцовский разнорабочий, распахнул створки, и я, загнав машину внутрь, пошел в дом. Предок даже не вышел меня встретить — плохой знак. Разговор будет тяжелый.