Далар вернулся через несколько минут. Мужчина старался не смотреть мне в глаза. Прекрасно видела, что был чем-то раздосадован. Крики уже прекратились, но беспокойство тем не менее меня не покидало.
— Все нормально, госпожа. Идите, отдыхайте, — буркнул мужчина, явно выдавливая из себя ложь.
— Нет, Далар. Я хочу узнать, что случилось. Или расскажи мне, или я сама спущусь вниз, — непреклонно ответила я, понимая, что от меня хотят что-то скрыть.
— Там одна из подавальщиц рожает, — со вздохом все же раскрыл он мне правду. — Раньше срока рожает, госпожа. Девушке уже не помочь.
— А младенцу? — все внутри оборвалось, умерло, покрылось серым пеплом.
Для меня подобные темы были больными. Я так сильно боялась, что у Эдварда ничего не получится, а потом еще сильнее боялась, когда получилось. Для меня потерять дочку — это конец всему. Худшего и не представишь.
— Увы, госпожа. Срок слишком маленький. Два месяца дитя не доносила.
Больше я слушать не могла. Обойдя мужчину по широкой дуге, я спустилась вниз и прошла прямо в комнату, откуда слышались тихие всхлипы. Словно во сне я отдавала четкие команды персоналу таверны, глядя, как недвижимо лежит уже мертвая девушка, потерявшая слишком много крови.
Сама проводила кесарево. Не магией, а вручную, на свой страх и риск. Да я даже делать этого не умела, у меня были только знания, которые я почерпнула из книг, готовясь стать матерью, но все равно пыталась спасти хотя бы младенца.
На помощь мне прибежала уже знакомая знахарка, за которой сходил Далар. С ней дело пошло куда быстрее. Через целую вечность я, шокированная, стояла посреди маленькой комнатки с двумя девчушками на руках.
Вся моя одежда да и я сама была измазана в чужой крови, но меня это нисколько не смущало. Девочки, которых и на руках держать было страшно, оказались живы. Теперь все зависело только от ухода.
— У этой девушки есть какие-нибудь родственники? — спросила я, не узнавая свой голос. Сейчас он был холодным, пустым настолько, что мог заколдовать целую деревню.
— Никак нет, госпожа, — отозвалась рыдающая подавальщица в замызганном переднике. — Жаки даже не знала, кто отец ее детей.
— Что будет с девочками?
— Мне лишние голодные рты ни к чему, — тут же заметил владелец таверны, открещиваясь от детей.
— Ее документы. Живо.
Небольшую деревеньку мы смогли покинуть только к обеду. В дорогу меня собирали, как говорится, всем миром. Сначала мы с Даларом перенесли малышей в дом к знахарке, чтобы она могла как следует осмотреть их.
Добрая женщина показала мне, как их пеленать, как правильно держать и как обмывать. Руки тряслись неимоверно, но, сцепив зубы, я упрямо слушала наставления, в душе просто не представляя, что буду делать дальше.