обязательно сделаю, только подойди к нему хоть раз! – пригрозил Черный и собственные речи, похоже, очень ему понравились. – После этого
думаю, ты, вряд ли будешь ему нужна. Не до тебя мужику будет.
Но кошке было плевать на его угрозы. Ее понесло. Она продолжила свою гневную речь.
Наболело!
– Значит, я как комнатная собачка должна сидеть и ждать команды пока мой Князь не соизволит обратить свое высочайшее
внимание на меня? И не прикажет позвать ничтожную? А сам в любое время изволит развлекаться! С кем попало!
Вербу трясло, но от того, что она наконец-то высказала ему все что хотела. И ей стало капельку легче. Нельзя столько времени
копить в себе эту боль, нельзя! Гарольд побагровел. С глазами – черными провалами, еле сдерживался, чтобы не совершить оборот. Леди–
кошка замолчала и отскочила назад, понимая, что ещё слово, и он попросту сожрёт её!
Нет у него сердца, и никогда не было!
Почувствовав, что мужчина всё-таки справился с собой, но по-прежнему зол, она молча налила из графина в стакан воды и подала
его князю. Тот выбил из её рук посуду, и стекло со звоном разбилось об пол...
Гарольд схватил Вербу за плечи, встряхнул так, что той показалось, ещё раз и голова отвалится. Жуткая гримаса исказила красивое
мужское лицо, которое женщина так любила рассматривать по утрам. Тогда, в спокойном состоянии Змей был другим, он казался домашним, более человечным…
– В моей кровати будет та, кого я захочу и когда захочу! Так было и так будет всегда! – произнёс он слова, словно припечатал.
Сильные пальцы грубо сжали женские плечи, но мужчина, не замечая этого, продолжил, – и никакая белая зараза мне не указ! Помни своё
место, женщина!
Когда-то леди–кошка считала, что больнее, чем ей уже сделал один очень вероломный кот, не будет. Как же она глубоко
ошибалась! Сейчас ей было в десятки раз тяжелее. Нет! В тысячу раз!
Хлопнув дверью, Черный ушел, громко топая сапогами по каменному коридору. И эхо вторило, поднимаясь к высоким потолкам…
Ни одной слезинки не проронила Верба, пока не затихли тяжелые шаги взбешенного и уверенного в своей правоте
Гарольда. Не было слез и в тот момент, когда она собирала осколки стекла. Потом она улыбалась слугам, привычно отдавая им
распоряжения. Перед выходом на парадное крыльцо встретился Гарольд с друзьями, но и эта картина не вывела женщину из себя. Не
зарыдала, когда наконец-то осталась в комнате одна, мысленно перебирая все события сегодняшнего вечера и накладывая на них прошлые
обиды.
Слез попросту не было.