— Нет. Они понимают, что это неофициальная встреча и я присутствую здесь в качестве наблюдателя.
— Вы велели нам прийти, — зло заметил Луис Кастин.
— Я пригласил вас. Выход отсюда вам известен.
— Можно мне сделать заявление? — спросил О'Мэлли.
— О чем?
— Я хочу поздравить мистера Вульфа и поблагодарить его. Он нашел ответ, который я пытался найти целый год и не сумел. Мы все у него и долгу и обязаны об этом сказать.
— Ни в коем случае! — яростно заморгал Бриггс. — Я тоже хочу сделать заявление! Я считаю, что действия Вульфа дают основания для судебного иска. Я заявляю об этом после длительного размышления и пришел сюда лишь потому, что убежден…
— Молчать! — рявкнул Вульф.
Они в изумлении смотрели на него.
Он, в свою очередь, поворачивая голову, оглядел их.
— Я не намерен, — холодно заговорил он, — позволить вам превратить нашу встречу в базар. Мы имеем дело со смертью и с убийцей. Я занимаюсь этим занятием, зарабатывая себе на жизнь, но при этом не забываю о чувстве собственного достоинства и взятых на себя обязательствах. Я верю и надеюсь, что в течение ближайших двух-трех часов мы, собравшись здесь все вместе, узнаем правду о гибели четырех человек и одновременно начнем подготовку к смерти одного из вас. Вот для чего мы собрались. Один я этого сделать не смогу, но направлять наш разговор буду я.
Он крепко зажмурил глаза, потом снова их открыл.
— Вы все знали мистера Корригана, умершего в пятницу вечером. Вам известно про письмо, написанное якобы им, в котором он сознается в доносе на своего бывшего компаньона и убийстве трех человек. — Он открыл ящик стола и вытянул отгула листики бумаги. — Вот копия его письма. Затея с письмом была весьма хитроумно задумана и блестяще выполнена, но для меня это не помеха. В письме есть один роковой просчет. Тот, кто его сочинил, не мог не упомянуть об этом, ибо подробности данного эпизода известны другим, а сам эпизод является основой всей истории. Когда Корриган…
— Вы берете под сомнение тот факт, — спросил Кастин, — что письмо написано Корриганом?
— Да.
Они зашевелились, зашептались. Вульф, не обращая на них внимания, после паузы продолжал:
— Когда Корриган был в Калифорнии, за каждым его шагом следили и докладывали мне, поэтому то же самое должно быть отражено в его письме. Вот тут-то и прослеживается роковой просчет. Судя по письму, Корриган знал содержание рукописи, написанной Леонардом Дайксом, — он дважды перечитал ее. Но в Лос-Анджелесе все его усилия были направлены на одно: взглянуть на рукопись. Иначе чем объяснить тот факт, что, уехав из дома миссис Поттер, где с нею был и Финч, он кинулся в номер Финча, чтобы найти там рукопись? Если бы он знал содержание рукописи, зачем ему так настойчиво ее разыскивать? Какой ему толк ее найти? Вы скажете, чтобы ее уничтожить, но и это бессмысленно, поскольку ее уже прочел Финч. Судя по письму, он убил двух женщин только по той причине, что они уже читали рукопись, Если бы он обнаружил и уничтожил экземпляр, который якобы был у Финча, Финч был бы не только начеку, но и стал бы его преследовать. Нет, — покачал головой Вульф. — Цель Корригана, совершенно очевидно, состояла в том, чтобы посмотреть рукопись. Он хотел знать, что там написано. Мистер Гудвин был в Калифорнии, видел и слушал его. Ты согласен. Арчи?