У меня сводит скулы от напряжения… Вот ведь бессовестный урод! Успокаивает одно: Эстер никак не реагирует на его многозначительный флирт — бесстрастно глядит в бессовестные голубые глаза и молчит…
— Ты собирался уходить, — произношу я наконец, намереваясь положить конец этой странной сцене. — Так иди. Не смеем задерживать!
Юлиан дергает головой, кладет виноградную кисточку назад на поднос, которым Эстер прикрывается, как щитом, а потом произносит:
— Воркуйте, голубки. — И направляется к дверям, за которыми и скрывается ровно через секунду.
Я выдыхаю — Эстер тоже.
— Он мне и раньше не нравился, — произносит она, — а после того, как я узнала о его «подвигах», не нравится еще больше. — Потом хватает с подноса надъеденную Юлианом кисть винограда и, едва мы оказываемся в саду, швыряет ее в кусты… Со всей силы. Я даже приподнимаю брови:
— Не думал, что на свете существуют женщины, способные устоять перед моим братом. Дай пять! — и мы с Эстер хлопаем друг друга по рукам. Она как будто бы оттаивает, хотя тревожная складка на ее лбу так и не разглаживается полностью…
— Будем плавать? — спрашивает меня и начинает развязывать тесемки своего сарафана, завязанные бантом на шее. Тот легко поддается — и я не успеваю опомниться, как тот падает к ее ногам, а Эстер, грациозно переступив через него, улыбается: — Ну и чего ты ждешь? Раздевайся.
Наверное, в тот момент я краснею подобно всей той же Стефани, которую в шутку зазываю принять с собой душ — теперь моя очередь быть смущенным и безгласным.
— Я… э… я… я сейчас, — языковые навыки полностью подводят меня, когда я гляжу, как самая прекрасная из женщин, облаченная в весьма нескромное бикини, направляется к бассейну.
Сам я, по понятным причинам, подобной грациозностью не обладаю, а вкупе со смущенной дёрганностью, так и вовсе становлюсь неповоротливее огромного носорога: кое-как стягиваю с себя шорты и футболку (Эстер, к счастью, не глядит в мою сторону, рассекая водную гладь бассейна быстрыми взмахами руками), а потом переношу свое наполовину мертвое тело на высокий бортик бассейна — еще мини-усилие, и я в воде, где наконец могу вздохнуть с облегчением. В воде я почти живой… полностью. Не только на одну вторую, как на земле…
— Поплыли наперегонки! — предлагает Эстер, подплывая с другого края бассейна. Вода на ее плечах так и искрится, подобно драгоценным жемчужинам… Губы задорно изогнуты, глаза горят.
Я понимаю, что не могу отвести от нее глаз — от ее красоты у меня заходится сердце.
— Мне с тобой не тягаться, ты плаваешь, как русалка, — кидаю я ей, как можно незаметнее сглатывая враз пересохшим горлом.