Принимая ванну, ужиная и перед тем, как лечь спать, в голове каруселью крутились нерадостные и грустные мысли, о том, как бренна и недолговечна жизнь. Как страшно и невыносимо трудно терять близких людей и, как хрупка нить, удерживающая нас на земле.
Озвученная командировка не заставила себя долго ждать. Как я предполагал, через два дня меня отправили в российскую столицу. На этот раз я трясся в кабине бортового КАМАЗа, чтобы получить груз, обозначенный в сопутствующих документах. За рулём сидел бывалый водитель по имени Роман, с которым мы ранее встречались несколько раз, в связи с деловыми поездками. Это был сорокалетний, худощавый мужчина, с острым носом, похожим на клюв и вечно недовольным лицом, а также прищуренными глазами, от постоянно дымящей сигареты, зажатой в пальцах, с жёлтыми ногтями. Он заметил мою смятенность и задумчивую молчаливость. Я не пылал желанием с ним разговаривать, зная его неприветливый характер и ограниченную душонку, которая не сулила в прибавке бодрого настроения. Тем не менее, дальняя дорога и наличие собеседника располагала и притягивала к беседе. Она позволяла, высказаться, чтобы разделить тревоги и волнения.
– О чём задумался? – водитель на секунду оторвал взгляд от лобового стекла и повернулся ко мне, – наверное, о бабах?
– Ты просчитался, Роман! – я отверг его потуги, направить тему разговора на пошлую браваду и скабрезные анекдоты.
Он вынул из пачки сигарету и чиркнул дешёвой газовой зажигалкой.
– Тогда, о чём – же ещё? О молодых тёлочках? – он заржал от собственной примитивной шутки, показавшейся ему оригинальной.
– Думаю об однокласснике и его захворавшей маме! – поведал я, в надежде услышать что-то хорошее и позитивное.
Роман затянулся и выпустил в окно струю сизого дыма. Он стряхнул сигарету в щёлочку открытого окна, но серый пепел бесцеремонно залетел обратно в кабину.
– Да?! А, что с ней?
– Высокое давление. Кровоизлияние в мозг.
– У! Это конец! – водитель скривился, показав щербатый рот, – не жилец! Можно копать могилу!
Более бестактного и кощунственного ответа я не ожидал. Вздрогнув, осуждающе глянул на Романа.
– Нельзя так говорить! Шанс у человека всегда должен оставаться. Вот увидишь – тётя Рая выздоровеет. Куплю в Москве лекарство. Оно должно помочь.
Красный огонёк сигареты вспыхнул с новой силой, который отчего-то не выглядел маятником надежды, а показался тусклым зрачком, бьющегося в предсмертной агонии животного.
– Посмотрим, посмотрим! – буркнул Роман, – моего двоюродного брата жахнул инсульт. Лежал без движения шесть месяцев. Как овощ. Его лечили, кормили, растирали, делали массаж, убирались. Никакого прогресса и улучшения. Ни-че-го! Топтание на месте. Ступор! Как глядел тупым взглядом барана, так и остался. Никого не узнавал. Молчал в тряпочку. Но аппетитом обладал отменным. Был готов жрать целыми сутками. Рот открывал, как вечно голодная галка. Уплетал неимоверно и гадил…, гадил…, гадил. Ох, и намучились мы с ним!