– Почему я должна вам верить? – после долгого молчания проговорила Лиза.
Она рассеянно разглядывала грубую каменную кладку возле стрельчатого окна и думала о том, что вся её жизнь рассыпается в считаные минуты, как тонкий слой старой штукатурки, рвётся, как занавеска, прикрывающая несовершенство стены. И под этой незатейливой декорацией обнаруживаются острые камни, которые нельзя ни сдвинуть, ни преодолеть, и потребуются долгие и долгие годы, чтобы течение жизни сгладило ранящие края.
Она думала об отце, Эдвине Сандберге, о том, что за семнадцать лет он ни одним словом и ни единым поступком не дал ей понять, что она – не его дочь. О матери, которая любила всех их безоговорочно и поровну, так, что никто из детей не оказывался любимчиком или, наоборот, обделённым вниманием. О том, что всё её раннее детство в рассказах родителей укладывалось в несколько скудных предложений о Пределе, невероятных холодах и волчьем вое под стенами крепости, а у неё никогда не возникало вопросов: картинка выглядела складной и исчерпывающей. Как иллюстрация злодея-некроманта в учебнике Вольдемара Гвинты. Однозначной.
Она безуспешно пыталась припомнить все найденные самостоятельно или при помощи Фреда объяснения своим интуитивным способностям, но все они тут же лопались, как мыльные пузыри, за которыми так любили гоняться Молли и Элин. То, что в её жилах текла проклятая эльфийская кровь, кровь тёмного мага из чужих, из врагов, всё ставило на свои места, всё объясняло. Это был тяжёлый зазубренный камень, свалившийся на её сердце, и она не знала, хватит ли ей сил вынести его, принять как часть себя и жить дальше. Сейчас было трудно просто дышать, словно воздух застыл и превратился в прозрачное стекло.
– Твоя вера здесь ни при чём, – непроницаемо ответил магистр. – Это не более чем информация, которую от тебя умышленно скрыли.
Его лицо было открытым: непослушные чёрные волосы зачёсаны назад, щёки безупречно выбриты, резкие брови – изломанные росчерки угольного карандаша на светлой коже – оставались неподвижны, не выдавая никаких эмоций. И всё же Лиза чувствовала, что перед ней не просто строгий преподаватель, но человек со множеством тайн, запертых на прочные замки. Человек, для которого эта информация, перевернувшая всё внутри неё, его новой ученицы, – лишь незначительный факт в сравнении со всем остальным. Она пошевелилась, чувствуя, как от долгого напряжения по позвоночнику побежали мурашки, а ладони покрылись противным холодным потом.
– Магистр Тэрон, – наконец выдавила она, – вы знаете мою маму?