Направляясь к центру в переполненном автобусе, я мысленно похвалил себя за то, что не оставил сверток под диваном в гостиной. Если то, что я слышал об агентах фискальных служб, соответствовало действительности, то Лич вполне мог его унюхать. В остальном рассчитывать ему было не на что. Впрочем, тут мне оставалось только строить догадки, чем я, за неимением лучшего времяпрепровождения, и занялся. Так и не придумав ничего мало-мальски вдохновляющего, я слез с автобуса на Тридцать четвертой улице и, преодолев полтора квартала до нашего дома, отпер своим ключом дверь, повесил пальто со шляпой и вошел в кабинет.
Вулф высился у глобуса, что-то в нем высматривая — должно быть, место для моей ссылки. Он покосился на меня, невнятно хрюкнул и снова уткнулся в глобус.
Молчание нарушил я.
— Он пришел к вам или ко мне?
— К обоим. Узнай, что ему надо.
Вместо того чтобы воспользоваться смежной дверью, я выбрался в прихожую и вошел в гостиную из нее. Фискал при моем появлении встал с кресла у окна — невысокий сутуловатый человечек с залысинами.
— Сидите, сидите, — великодушно махнул рукой я. — Меня зовут Арчи Гудвин. Извините, что заставил вас ждать.
Прошагав к дивану, я уселся. Лич выудил из кармана удостоверение в кожаных корочках и протянул мне.
Я всмотрелся. Звали Лича Альберт. Я кивнул:
— Все в порядке. Чем могу служить своей стране?
— Я хотел бы побеседовать с вами и с Вулфом, — начал он. — Сразу с обоими.
— Можете начать с меня. Мистер Вулф занят.
Тогда я подожду, пока он освободится, — проскрипел Лич и, подойдя к креслу, уселся.
— Это может затянуться, — заметил я. — А вот я здесь и готов поболтать с вами.
— Нет, я подожду, — отрезал Лич. — Передайте Вулфу, что я наслышан о его привычках и категорически осуждаю их.
Вот ведь непробиваемый тип! Скажи я ему даже, что Вулф освободится не раньше завтрашнего вечера, он бы и тогда ответил: «Я подожду». Поэтому сказал я вот что:
— Значит, ему придется с ними расстаться. И почему вы только раньше не приходили? Пойду передам ему.
Я снова прошел через прихожую и застал Вулфа за Прежним занятием у глобуса.
— Упрям, как мул, — сказал я. — Говорить желает только с нами обоими. У нас есть три альтернативы: вышвырнуть его вон, впустить сюда или запереть и дождаться, пока он настолько проголодается, что удерет через окно. И еще: ваши привычки он категорически осуждает.
— Что ему нужно?
— Понятия не имею. Он выглядит довольно щуплым. Я его в два счета вышвырну.
— Проклятье! Приведи его.
Я встал, распахнул смежную дверь и провозгласил: