- Джон! - в крайнем изумлении выдохнула она. - Господи, Джон!..
Мужчина грубо встряхнул ее.
- Дурачок! Не узнал меня? - прошептала она.
Но тот, объясняя подскочившему вмиг полицейскому, угрюмо проговорил:
- Она споткнулась.
Полицейский вернулся на свое место, а Агата, невероятным усилием воли взяв себя в руки, вытащила из пачки купюру и протянула ее мужчине.
- Возьми, - проговорила она как можно спокойнее и, придвинувшись к нему ближе, торопливо зашептала: - Послушай, приходи ко мне сегодня... сразу после... - И, прочтя в его глазах отказ, прибавила: - Ты должен прийти! Я не уйду отсюда, пока не получу от тебя обещания.
Его сосед по очереди, задетый любопытством, подался вперед, и Агата поспешно прибавила:
- Ну пожалуйста, Джон, ради всего святого!
Но он покачал головой и открыл было рот, собираясь что-то сказать, потом передумал и окинул взглядом бледные, искаженные лица, напряженно вглядывающиеся в них в сумрачном свете. Когда он повернулся к Агате и заговорил, на лице его играла угрюмая усмешка, а в голосе, в этом тихом, серьезном и несколько натянутом голосе, слышалась горькая ирония.
- Хорошо, я приду. Какой адрес?
Агата прошептала ему на ухо адрес, он кивнул и обратил бесстрастное лицо к полицейскому, подошедшему поинтересоваться, в чем причина заминки.
Приняв безразличный вид, Агата двинулась дальше вдоль молчаливой, близившейся к концу цепочки, а через пять минут она уже снова сидела в лимузине.
- Джини, мне хочется плакать, - с трудом выдавила она. - Поехали домой!
- Но, мадам, вы так бледны! Что-нибудь случилось? - взволновалась Джини, когда машина тронулась с места.
- Ничего. Просто я встретила призрак. Господи!.. - И Агата горько рассмеялась.- Ну что ж, по крайней мере, я теперь увижу его. Какая, в конце концов, разница?..
И, откинувшись на спинку сиденья, она застыла в Молчаливой неподвижности, а машина тем временем набирала скорость. И снова они пронеслись по сверкающей огнями Четырнадцатой улице, по сияющей роскошью Таймс-сквер и монотонному беспорядку верхнего Бродвея.
Прибыв домой, Агата на пороге сбросила меха и повернулась к горничной. И в голосе ее, и во всем облике ощущалось какое-то лихорадочное беспокойство, глаза возбужденно горели, а внутри, во всем теле, клокотали, прорываясь наружу, чувства.
- Джини, - сказала она. - Я жду гостя. Мистера Картера. Он может появиться здесь с минуты на минуту. Когда он придет, проводи его ко мне.
С этими словами она удалилась к себе в комнату, села и принялась ждать.
Прошло пять минут, десять, пятнадцать, полчаса - напряжение, усугубляемое неопределенностью и ожиданием, росло, чувства и мысли спрессовались воедино, повергнув Агату в состояние оцепенения и пустоты, когда и мозг ее и тело дошли почти до крайнего изнеможения.