– Все, с меня достаточно семейных драм, – со злостью проговорил Дима, когда они с Машей оказались на улице. – Если мать не может принять своего сына таким, как есть, я не смогу ей ничем помочь.
– Может, это моя вина? – расстроено втянула в себя морозный воздух Мария. – Подумаешь, красное платье хотела…
– А до сентября ты ждать тоже хотела? – открывая машину, повернулся к ней Дима.
– Нет, не хотела…Я новогодние каникулы в Москве вместе с тобой собиралась провести. Как с самым дорогим и любимым мужем. И на Патриаршем мосту повесить красивый замочек с нашими именами, – поджав губы, села в машину Маша. – А теперь, получается, этого ничего не будет?
– Ну, кто тебе такое сказал! – прикоснулся к ее руке доктор. – Мы с тобой заявление подали?
– Да. На двадцать седьмое декабря.
– Значит, двадцать седьмого декабря мы и распишемся.
В морозный декабрьский день в центральном ростовском загсе Маша и Дима обменялись кольцами и скрепили свой союз подписями на бумаге. Гостей было совсем немного – родители невесты, отец жениха и пара близких друзей, среди которых довольно улыбалась Диана, с которой Маша делила тяготы личной жизни на студенческой базе летом. Аня и Руслан не приехали. Аню положили в больницу на сохранение, а Руслан не решился оставить ее одну. Арина Вениаминовна тоже не пришла. Она так и не сменила свой гнев на милость.
– Знаешь, ты отличаешься от всех невест, которых я здесь вижу! Но ты нравишься мне намного больше! – придирчиво осматривая великолепное бордовое платье с глубоким декольте, хихикнула Диана.
– Спасибо, – прижимая к сердцу букет невесты из алых роз, выдохнула Маша. – Я очень волновалась!
Ее слова потонули в поздравлениях, которыми наперебой засыпали жениха и невесту родители и друзья. Маша и Дима улыбались, смущенно кивали и чувствовали себя самыми счастливыми на свете.
А еще через день ранним холодным утром Маша стояла на перроне, кутаясь в свое зимнее пальто с пушистым воротником.
– Ты хоть звони, как устроитесь! – часто моргая и потирая глаза, порывисто прижал дочь к себе Федор Филатов.
– Ну, конечно, позвоню! Я каждый день буду вам звонить! – целуя отца в морщинистую сухую щеку, успокоила его Мария.
– Ох, Маша, неужели ты действительно уезжаешь? – вытирала слезы платочком мама.
– У меня все будет хорошо! Обязательно! – прижавшись на мгновение к матери, пообещала она.
Из вагона показался Дима. Он успел сдать вещи в багаж и теперь вернулся за Машей. Девушка быстро поднялась по ступеням и встала рядом с доктором.
– Ты уж береги ее там! – махнул рукой Федор Филатов.