Примерившись к ближайшему саркофагу в первом ряду нижнего яруса, я сначала осмотрел его со всех сторон, затем исследовал руками, стараясь прощупать каждый сантиметр. Тогда-то я и заметил, что он не жестко закреплен на полке огромного стеллажа, как мне показалось сначала, а подвешен на тонких тросах и едва заметно покачивался. Полка, на которой он лежал, имела собственные амортизаторы, с помощью которых едва заметно прогибалась и поднималась, компенсируя недостатки движения поезда. Система была настолько сбалансированной, что когда я лег на саркофаг и оторвал ноги от пола, то будто в невесомости оказался, качания и тряски мчащегося по рельсам вагона не ощущалось.
Сняв перчатку и пощупав один из эластичных тросов, я улыбнулся. Боялся, что это окажется сталь и тогда пришлось бы долго мучиться с перекусыванием, но кожа приятно прикоснулась к чему-то теплому, эластичному и даже мягкому. Полимер. А на этот случай у меня в рюкзаке имелся отличный складной нож с лезвием из нитинолового сплава. Игрушка дорогая и требующая специфического отношения, но она уже давно окупила себя, выручая меня в самых неожиданных ситуациях, вроде такой. Эти тросы наверняка были рассчитаны на чудовищные нагрузки и способны были уберечь саркофаг даже во время катастрофы со сходом с рельсов, но их проектировщикам и создателям вряд ли приходила в голову мысль, что кто-то будет резать их детище острейшим и прочнейшим ножом. Рассеченные тросы лопались с каким-то поюще-протяжным звуком, один за другим, но даже после разрезания половины креплений, саркофаг держался на месте. Лишь после рассеченного последнего троса он опасно качнулся, в его основании что-то заискрило, он наконец вывалился из своего ложа и покатился по вагону. Я едва успел отскочить, а потом бросился вдогонку.
Оседлав саркофаг, я снова зашарил по его поверхности руками. Вспоминая саркофаги с картинок заводского склада в Брюховецкой и приблизительно представляя их типовое устройство, я что-то похожее на запорный механизм искал в изголовье ближе к основанию. Искал не напрасно, там и обнаружились сразу три клавиши замка. Немного удивленный, я с легкостью открыл их, хотя ждал, что по крайней мере один будет заблокирован. Ощущая легкое волнение в предвкушении близости долгожданного результата, я потянул тяжелую крышку вверх и тут же с отвращением захлопнул обратно. Вагон наполнился сероводородной вонью, от которой захотелось блевать и бежать оттуда подальше. Теперь я понял, зачем тем парням на заводе в Брюховецкой маски-респираторы. Мне бы не помешала такая же, а еще лучше – противогаз. Однако даже того мгновения мне хватило, когда я заглянул во внутренности саркофага, чтобы увидеть пустоту. Странно. В вагоне, на амортизаторах, железной дорогой перевозить пустышку было прежде всего нерационально. Доставить пустые саркофаги могла и обычная фура, набитая под завязку.