Не в пользу моей бывшей было и сравнение с Аленой. Идеальное тело пластикового манекена из модного магазина поражало, удивляло и одновременно пугало своей противоестественностью. Глядя на Алю, я видел живую женщину с множеством недостатков. Она тоже воевала с возрастными изменениями, но делала это легально и с приложением больших усилий. О чем я лишь догадывался во время нашей первой встречи в спальне лишь подтвердилось. Атлетическое тело почти без лишнего веса и волос в нежелательных местах, грудь явно подвергалась коррекции, не обошлось без липосакции и подтяжки кожи в районе живота – об этом красноречиво говорили тщательно скрытые, но присутствовавшие следы от операций. Помимо медицинских шрамов, у Алены имелся полный набор обильно рассыпанных по ее шикарному телу родинок и веснушек. Вспоминая Ленку, я видел лишь мертвую фарфоровую кожу без единого изъяна.
– О чем думаешь? – сонно пробормотала она, уже раз сотый за день задавая этот вопрос, будто надеясь меня подловить на чем-то.
– О твоем шикарном теле.
– Врешь, – чуть ли мурлыча прошептала она и потянулась.
– Не вру. Думаю, за какие такие заслуги мне досталась ты?
– О! – Аля прильнула ко мне и обняла поперек груди. – Мне нравится ход твоих мыслей.
– А еще я думаю, с кем мне придется за тебя драться не на жизнь, а на смерть?
Она смутилась и, отстранившись, вопросительно посмотрела на меня.
– Без обид, но смотрю на тебя, на твою квартиру, на твою машину, а вместо них вижу большие деньги.
– Поподробнее!
– Кто-то же оплачивал тебе все это? И вряд ли это были мама с папой.
– Почему же?
– Ну, они бы тебе купили и отремонтировали квартиру, может быть – машину, но никакие родители никогда не будут оплачивать дочери увеличение груди.
Алена рассмеялась, кошкой метнулась ко мне, прильнула, поцеловала, отпрянула. Сев на кровати по-турецки, она правую руку завела за голову, а левой демонстративно приподняла грудь.
– Они тебе не нравятся? – спросила она, капризно дуя губы.
– Обожаю твою грудь. Даже больше, чем тебя. Но вопрос не снимается!
Аля снова рассмеялась, а затем плюхнулась рядом и принялась острыми наманикюренными ногтями рисовать у меня на животе бессмысленные узоры. Она была раскрепощена, игрива, шаловлива и явно снова возбуждена, что мне безусловно очень нравилось и еще вселяло надежду на правду из ее уст. В таких состояниях люди редко врут.
– Ну, родители всякие бывают. Может быть мне требовалась операция по медицинским показателям! Вот папочка и оплатил.
– Сомневаюсь.
– Ты же сыщик! – Алена звонко хлопнула ладонью по моей груди. – Сам скажи. Удиви меня!