Металлическая стена высотой четыре метра тянулась бесконечной полосой, сверкающей отраженным солнцем. Мы ехали вдоль этого забора не меньше пяти минут, и я успел подустать от однотипного мелькания сверкающих отраженным солнцем столбов, листов металла и колючей проволоки. Нам потребовалось меньше времени, чтобы добраться сюда от Брюховецкой. И это ведь только одна из сторон гигантского квадрата, на котором раскинул свои владения завод, и конца ей не было видно.
– Да, – только и оставалось сказать мне. – Здесь незамеченным не пролезть. Небось и ночью ярче, чем днем.
– Угу, – кивнула Аля, не отрываясь от дороги. – Фонарей здесь много.
– И патрулей, – картаво сказал я и кивнул в сторону стоявшего на обочине черного джипа с желтыми проблесковыми маяками и белыми полосами вдоль бортов, на дверцах разорванной надписями «Служба охраны». – И наверняка камер слежения, датчиков всяких и прочего.
– Они и сейчас нас снимают. Ты уверен, что номер пройдет? – спросила Аля, глянув на мою лысую голову. Я специально состриг волосы, напялил стильные очки с нулевыми линзами и напихал за щеки силиконовых подушечек для изменения очертаний лица. Алена помогла мне с помощью косметики закрасить следы от порезов, подвела глаза черным карандашом и изменила форму бровей, приклеила тонкие усики и бородку. Вместе с белой рубашкой навыпуск, драными джинсами и малиновыми сланцами получился образ быдловатого метросексуала. Аля оделась соответствующе – яркий сине-красный сарафан с неизменными белыми кроссовками.
– Нейросеть я не обману, но простого охранника с ориентировкой – легко.
– Ну, может быть, – улыбнулась Аля. – Я бы тебя точно не узнала. Хотя видела тебя со всех сторон и во всех ракурсах.
Когда мы обогнали джип, тот тронулся с места и пристроился сзади.
– Как только завод появился, менты начали всех прессовать за видеорегистраторы. Большинство сразу поснимали, чтобы проблем не было, а остальных за полгода додавили. Даже тех, у кого в машинах камеры по умолчанию стоят во всяких парктрониках, людям приходилось замуровывать их, закрашивать.
Видя, что я достаю смартфон, Аля, предостерегающе схватила меня за руку:
– Убери! Не дай бог увидят, тогда точно остановят и начнут шмонать. Тогда и грим не поможет, тебя сразу раскусят.
Прошлой ночью я рассказал ей о своих злосчастных приключениях в Сочи и Краснодаре. Изрядно удивив, Аля вместо испуга или хотя бы настороженности загорелась каким-то подозрительным азартом и к утру уже больше моего хотела проникнуть на этот биоэтанольный завод. Проснулась ни свет ни заря, меня растолкала и заставила собираться «на операцию». Или она происходящее действительно воспринимала как приключение и способ развеять многолетнюю скуку, или в ней проснулся хищный инстинкт журналиста-добытчика.