Вблизи я увидел, что они являлись пиктограммами... в высшей степени стилизованными изображениями. Сперва это поразило меня, как несусветная глупость, но затем я перестал быть в этом так уверен. Если бы я был одержим задачей записать всю мудрость мира на стенах, с чего бы я начал? Во всяком случае не верхнего левого угла и не переписывания Интернациональной Энциклопедии, начиная с известной реки Гермнии Аа и кончая {язвенными} заболеваниями. Скорее всего, я отставил бы в сторону культурный шовинизм и оставил бы фонетическое письмо. Я мог бы воспользоваться чем-нибудь более похожим на китайскую систему письма. В конце концов, они не были только пиктографами... они также преуспели в постройке огромных стен.
Пиктограммы не являлись мудростью веков, решил я... но они должны были {символизировать} собой мудрость веков. Каждая картинка являлась идеей... и все идеи, которые они считали важными, были собраны вместе, классифицированны и выстроены в строгом порядке. Значит, не только в качестве украшения. Во имя своего рода высшей цели. Это выглядело более впечатляющим, чем банк данных на микроплёнках и перфолентах. Действительно - произведение искусства.
{Но зачем?} - задумался я.
Я не мог разхобрать пиктограммы. Это было нечто, что нужно было изучить - возможно, каждому ребёнку, рождённому в городе... если было в человеческих силах для ребёнка изучить секреты нескольких миллионов пиктограмм за несколько коротких лет. Или даже за всю жизнь.
{Никто не смог бы}, - пробормотал я сам себе.
- Никто бы не смог что? - Спросила Мариэль.
- Изучить значение всех этих пиктограмм, - ответил я. - Это невозможно. Какая польза в том, чтобы иметь всю мудрость мира, написанной буквами двухфутовой высоты, если ни одна отдельная личность не смогла бы даже выучить достаточно, чтобы понять смысл всего этого?
- Быть может, они не намеревались изучать это всё, - сказала она. - Возможно, это приведенно здесь двух-футовыми буквами, чтобы напоминать, что ни один человек {не смог бы} выучить всё это - чтобы напоминать всем им о том, как они зависимы от остальных.
- И почему я сам не подумал об этом? - Сказал я без какого-либо сарказма.
- Думаешь, это действительно так? - Задала она вопрос.
- Я не знаю, так ли это, - ответил я, - но это - изящная теория.
Мы проехали под вторыми воротами и вступили во второй круг. Впереди виднелась третья стена, и нас уже не удивило, что она покрыта черепицей, как и вторая. Я посмотрел назад, чтобы проверить так же ли оформлена и внутренняя поверхность стены, но её не было - строения города выростали прямо из стены, кубические блоки громоздились друг на друга в точно вывереной ассиметрии, высотой в три-четыре этажа, с переходами, соединяющими отдельные секции верхних этажей и с лестницами между этажами. Было невозможно сказать, где "кончалось" одно строение и "начиналось" другое - были только отдельные части, соединённые в причудливые узоры. Это мне весьма напомнило полностью "искусственную гору", которую я видел однажды в зоопарке, построенную для обезьян.