«Ой-ой… тут ещё и ревность пробудилась! Боюсь, все мои предположения окажутся пророческими!»
Ермолин, к моему удивлению, замолчал, никак не прореагировав на выпады Уваровой, которая только что улыбалась и вдруг резко сменила настроение.
Пока я пыталась понять, в чём дело, моя рука оказалась в плену горячей ладони Соколовского, одно касание которой моментально выбило все мысли, эгоистично зацикливая только на своих ощущениях. А они были до одури восхитительными!
«Я влюбилась...» – наконец, призналась сама себе, поняв эту простую истину ещё на этапе жуткого спасения утопающего ребёнка.
Что теперь делать с этим знанием, я пока не разобралась, но предвкушение новых для меня отношений с образчиком противоположного пола были весьма приятны.
Так, незаметно для себя, оказалась у ступенек отеля, окончательно понимая, что расставаться с Денисом не хочу… не хочу, чтобы он выпустил мою руку! Не хочу подниматься в свой номер, зная, что он с ободранным боком, возможно даже вообще не обработав рану, завалиться спать!
– Эээ… может, к нам зайдёте? – внезапно предложил Ермолин, будто мысли мои читая!
– Аааа… это будет удобно? – выразила сомнение Маша, нахмурившись. – Знаешь ли, не хотелось бы мне, чтобы персонал принял нас с Симкой за…
– Думай, что говоришь, – мрачно буркнул, сведя брови в суровую галочку… именно так я всегда называла это построение бровей, когда мой папа был чем-то недоволен… а вот то, что именно это с мужчиной и произойдёт, если мы сейчас же не вернёмся в свой номер – к бабкам не ходи!
– Не сегодня, – улыбнулась, как можно искреннее, повернувшись к Соколовскому и смело входя в зону его комфорта. – Обещай только, что обработаешь рану.
– Да там лёгкая ссадина… – смутился Денис, принимая свою куртку из моих рук.
– Нет, нелёгкая. У тебя футболка пропиталась кровью, пока та остановилась! Чтоб обработал хотя бы перекисью!
– Воу-воу! Не гневайся, принцесса байкеров, – встрял Ермолин, притягивая Машу к себе. – Обработаем в лучшем виде! Даже завтра заценить сама сможешь! Если бинт не найду, то я тебе эту мумию приведу в туалетной бумаге! Окей? Ой! Ты что? – зашипел балбес, когда отхватил от Нолика ещё один тычок в ребро.
– Нет, не говорил. До тебя я таких смелых бессмертных не встречал… моя… «Макклаудиха».
Маша на некоторое время зависла, а потом расхохоталась так, что из глаз слёзы брызнули:
– Ду… дура… дуралей! – наконец, соединила девушка слоги, прерывающиеся волнами смеха.
– Фух! – деланно выдохнул Жека, мотнув головой. – Я уж думал, ты себя обзывать принялась! Это выглядело бы совсем дико.