— Джинчурики девятихвостого охраняет Джирайя.
— Вижу, без трофея вы все же не вернулись. Но здесь не приют, посторонним вход запрещен.
— Мне нужно вступить в Акацуки? — спросил я прежде, чем Итачи успел ответить.
Нии–сан резко повернулся ко мне:
— Нет необходимости. Акацуки иногда пользуется услугами тех, кто не входит в организацию.
— Ну ладно. Хотя я уже представлял, как мы все вечерами собираемся вместе и красим друг другу ногти фиолетовым лаком.
Со стороны Конан, стоявшей сбоку от «трона» Пейна раздался тихий смешок. Остальные были слишком отмороженными, чтобы отреагировать на юмор. А Пейн — так и вовсе мертвым.
— Чтобы вступить в Акацуки, тебе надо победить одного из ее членов.
— Уже. Причем сразу двух.
— Что?! Когда это ты победил меня, сопляк? — тут же отреагировал Кисаме, хватаясь за меч.
— Ты подставился, — равнодушно подтвердил Итачи. — У Саске было больше двадцати секунд, чтобы прикончить тебя.
— Вижу, ты так же талантлив, как и твой брат, Итачи стал одним из Акацуки в твоем возрасте. — Пейн одним взглядом заткнул настроившегося поспорить Кисаме. — Отныне это твое.
Он указал на стол, и я только сейчас понял, что на подставке прямо по центру лежит не какая–то художественно скрюченная ветка, а высушенная рука с белым кольцом на пальце. Если честно, такого поворота я не ожидал. Чтобы мне вот так, прямо с порога предложили вступить в самую серьезную террористическую организацию… Нет, я предполагал, что однажды, мне возможно, придется стать Акацуки, но не так же быстро! И в то же время как бы отказываться нельзя. Но если я надену кольцо, мне придется выполнять задания, которые в основном заключаются в терроре и массовых убийствах — другие поручения нукенинам редко попадаются.
К счастью, Итачи пришел на помощь.
— Нет, — и положил мне руку на плечо. Пришлось срочно укреплять кости и мышцы чакрой, потому что братское пожатие было уж слишком крепким. — Он еще не готов.
«А я что? Можно подумать, так уж хочу это кольцо нацепить. Хотя вот от руки Орочимару не отказался бы. Иронично получилось бы — он хотел забрать мое тело, но не смог получить. Зато я получил бы его, воскресив с помощью Эдо Тенсей. Остался один маленький нюанс — убить змеиного санина. И по идее, этим придется заняться именно мне. Ладно, канонный Саске справился, и я как–нибудь одолею».
И тут я заметил, что все выжидающе смотрят на меня, а сам я вожделенно пялюсь на руку, и о ужас, улыбаюсь самой злодейской улыбкой. Система самогендзюцу сработала как надо, и выбрала из сотни всевозможных мимических реакций именно ту, которая подходила к моим мыслям. Наверное, зря я в свое время репетировал перед зеркалом образ классического киношного злодея. Тогда мне это казалось забавным, но сейчас, не дай Ками, еще рассмеюсь злодейским хохотом, обдумывая планы захвата мира.