И вот двери лифта отрылись, и меня опять толкнули в спину, словно этим охранникам, это доставляло удовольствие.
Сделав непроизвольный шаг вперёд, я очутился в помещении, где всюду были двери в камеры, но они были открыты и зеки шарахались, кто, где хотел, вот только у всех были на шеях ошейники.
Меня вели по коридору под любопытные взгляды заключённых, а я понял, что эта тюряга вообще смешенная. Тут в таких же серых робах как у меня были как мужчины, так и женщины, которые сейчас с интересом смотрели, как меня вели под конвоем в неизвестное для меня направление. Также я подметил, что возраст заключённых рознился от очень молодых до просто дряхлых людей, словно тут смешали как детскую, так и взрослую колонию.
Меня довели до камеры, которая была открыта, и я прочитал «Б24. 24».
— Встать спиной к стене. — Произнёс один из конвоиров. — Вытянуть руки.
Я послушно выполнил команду. В тот же момент мне на шею одели такой же ошейник как у всех, а наручники были напротив сняты.
— Ну, вот и всё две тысячи четвёртый. Это твоя камера, и твой дом на ближайшие года. Сменная одежда уже там, номер кровати четыре. Свободен.
— Толкнул меня в плечо конвоир, разворачивая ко входу в камеру.
Сопровождение ушло, оставляя меня одного перед входом.
Глубоко вздохнув я вошёл внутрь камеры и увидев койку рядом с которой стояла тумбочка на поверхности которой красовалась цифра четыре. К ней-то я и пошёл.
В камере было всего четыре кровати, да и сама она была довольно маленькой. Из интерьера только кровати и тумбочки, а за ширмой притаился унитаз.
В помещении никого не было, но стоило мне дойти до своего теперь места, как со спины послышался насмешливый голос:
— Новенький! Как звать?
Я повернулся к говорящему и застал просто огромного толстяка с тремя подбородками и курчавой головой. Рост у парня был под два метра, и он занимал весь проход в двери и при этом стоял даже чуть боком.
— Хён. — Произнёс я.
— Так Хён, — прошёл в дверь толстяк. — Я в этой камере главный. Меня зовут Дох Мо. Сразу скажу, что я не позволю никому тут ставить свои порядки, ты меня понял?
Я скривился, смотря на огромную ряху, и произнёс:
— Да. Понял я, чего тут не понять.
— Это хорошо, что ты понял меня с первого раза, — сел он передо мной на койку, которая жалобно прогнулась и заскрипела. — Первая ходка? — Уже более дружелюбно произнёс он.
— Да, — сел я также на койку. — Так что я не в курсе вашего тут быта. И честно вообще не в курсе, где я.
Толстяк удивлённо вскинул брови и почесал один из подбородков.
— То есть ты не в курсе, где ты находишься? А какой у тебя Арканум?