— Я надеюсь, что таких приступов больше не будет. — Произнесла она словно охранникам, а ни мне. — А то придётся разговаривать с управляющем о полном осмотре заключённого. Мало ли, он заразен и охрана могла что-то подцепить.
С этими словами она застегнула застёжку на чемоданчике и вышла из карцера, а следом за ней вышли два не хрена не понявших охранника и один задумчивый.
После ухода врача, мне принесли завтрак и новый комплект одежды. Поев и переодевшись, выполнил комплекс на растяжку, я приступил к тренировке.
Свёрнутый в трубу и затянутый туго старой майкой матрас, служил мне то грушей, то спарринг партнёром, которого я швырял всевозможными способами и под разными углами, после чего добивал, вминая в бетонный пол.
Больше двух месяцев тренировок, которые только росли, занимая уже практически весь день, и поедания всего, что мне приносили, хотя местами еда была, словно размоченная бумага с привкусом кошачьего корма, принесли свои плоды.
Хилое тело, которое не могло отжаться и пяти раз, становилось жилистым и слегка рельефным. Мышечная память также была использована на максимум возможного в таких условиях. Ушла сутулость, а шея окрепла как всё тело. Ударные поверхности были набиты и несли теперь весьма реальную угрозу. Мне даже казалось, что я набрал где-то пять шесть килограммов мышечной массы. Хотя это могло мне только казаться, так как всё тело теперь было по-боевому жилистым.
Стоя над скрученным матрасом, я вытер пот со лба, и по старой привычке, слегка помотал головой, словно разминая шею, как засов снова издал скрип, выходя из запоров.
— Что-то сегодня вы прям зачастили. — Тихо произнёс я.
Дверь карцера открылась, и в дверях появился тот самый охранник, который с утра позвал медика.
— 24.2004. одевайся и на выход. Тебе срезали срок наказания. — Произнёс охранник, за спиной которого стояли два его товарища которые получили от меня ранее по рожам, держа наготове дубинку и электрошокер.
Я сделал два шага к углу комнаты и подняв майку, надел её на себя, после чего залез в рукава комбинезона и не застёгивая его пошёл на выход.
Меня вели под конвоем до моего яруса, и только там подведя к двери с надписью душевая, один из охранников произнёс:
— Помойся. От тебя воняет как от свиньи.
При этих словах мне всучили новый свёрток с тюремной робой, и стоило мне его взять, как они, кривясь, делая вид, что задыхаются от моего запаха пошли прочь.
Я кинув на них один лишь взгляд, вошёл в дверь и очутилсяв тамбуре где было на расстоянии пары метров две двери. Одна гласила «Мужская душевая» вторая на моё удивление «Женская душевая». Но вспомнив слова Доха, про здешних дам, перестал удивляться, сей близости этих двух мест.