«Как пингвин. – Подумал Давид, не преодолев и половины подъёма. – Выгляжу, как пингвин, так же переступаю ластами и очень медленно перемещаюсь!»
Он находил большее наслаждение в своих субботних прогулках по пустующему лесу. К тому же в машине, оставленной на стоянке базы, его ждал чай, Давид уже рисовал в своей голове тот момент, когда переоденется в сухие тёплые вещи, усядется на водительское сидение и скрутит с термоса крышку. Весь салон наполнится аптечным запахом из-за бадьяна, который непременно входил в состав лыжного чая. Он будет пить его маленькими глоточками… Но для начала ему нужно закончить подниматься.
Как только уклон стал сходить на нет, Давид сразу перешёл на классический бег. Ему оставался один изгиб дороги, а там уже начнётся спуск, выводящий его прямо к главному корпусу лыжной базы. Странно, что сегодня утром ему не встретился Шмель, обычно тот был единственным живым существом, приветствовавшим Давида по утрам. Старый Шмель имел привычку подбегать к нему и тереться возле ног, пока Давид надевал лыжи. Сегодня эта сложившаяся традиция почему-то нарушилась, хотя Давид и не придал этому событию большого значения, к тому же это значило, что в этот раз на его беговом костюме и перчатках не будет шерсти. Утром он заметил на парковке всего две машины помимо его собственной, и с вершины последнего спуска, видел, что за время его отсутствия их количество не поменялось. Городские любители лыж предпочитали спать.
На миг концы его лыж зависли над уходящим вниз склоном, а затем сила тяжести неуклонно понесла его вниз. Ветер засвистел прямо в лицо, выбивая из прищурившихся глаз слёзы, застилающие обзор. У него не было возможности смахнуть их с лица, потому что нужно было внимательно следить за положением тела, потому как в скором времени его ожидал завершающий изгиб лыжни, выводящий к главному корпусу.
Спираль дорожки сворачивала вправо и вниз, Давид перенёс вес на правую ногу, он уже видел окончание спуска, как вдруг всякая опора исчезла. Он не понял, что конкретно произошло, но уже летел в сугроб. Давид сильно приложился одним боком, его будто смяли, разом выпустив из груди весь воздух. Одного падения оказалось недостаточно для погашения накопленной им энергии, и его поволокло дальше по склону.
Его протащило лицом по снегу, и, наконец, после нескольких неприятных кувырков он остановился. Давид лежал на спине и видел точку, с которой начал спуск, ему был виден смятый, перевёрнутый снег, сломанная палка, оставшаяся в кустах, и несколько внушительных багровых пятен…