Георгу очень не понравилось, что он назвал Кассандру посудомойкой, но в целом он был согласен с мыслями Якова. Обе женщины совершенно не отдавали себе отчёта в собственных действиях, было просто опасно оставлять на их головы серьёзно раненного человека. К тому же с ними был ребёнок, и Кассандра была озабочена исключительно Агатой, на Марьяну ни в коем случае полагаться не стоило – она жила в воздушных замках и не была приспособленной для тех условий, когда приходилось покидать зону комфорта.
– Я не думаю, что за время нашего отсутствия он очнётся. – Проговорил Георг, но откуда он мог это знать? Разве только выдавал желаемое за действительное. – Нам хватит пяти минут, чтобы добраться до площадки, всё там внимательно осмотреть и вернуться внутрь корпуса.
Теперь они стояли на пороге двери и с этой позиции наблюдали за неподвижной фигурой, расположившейся на скамейке. С такого расстояния не было заметно, чтобы грудь лыжника периодически поднималась и опускалась, казалось он уже мёртв и не к чему думать о том, как бы ему помочь. Но он был жив, когда они покидали его, и Георгу не верилось, что за малое время их трапезы состояние лыжника могло ухудшиться настолько, чтобы его не стало.
Яков повернул голову и осмотрел столовую с единственным занятым столом. Обычно в это время и холл, и сама база уже изобиловала раскрасневшимися после физической нагрузки или только готовящимися к выходу на маршрут людьми. Но сегодня было очень необычное утро, и Яков сомневался в том, что кому-либо вообще удалось добраться до лыжной базы извне. Его жена продолжала водить пальцами по экрану бесполезного телефона, Кассандра медленно перемещалась между их столиком и помещением кухни, за ней хвостиком следовала Агата.
– Дамы, мы ненадолго выйдем. Нужно кое-что проверить на улице. – На звук его голоса обернулась девочка, её мать лишь слегка кивнула головой, хотя вовсе не вслушивалась. Материнский инстинкт заставил её мир сжаться до размеров восьмилетней девочки, за пределами которого всё вмиг стало враждебным и небезопасным. Марьяна никоим образом не среагировала на слова мужа. – Мы ненадолго…
И кому он это говорил? Для кого? Они прятались в скорлупы и абстрагировались от холодного ужаса, подкрадывающегося всё ближе. Придётся оставить их как есть, женщин необходимо будет встряхнуть, нужно будет привести их в чувство, потому что иначе они превратятся в балласт, но этим он займётся позже. Как только вернётся с детской площадки. Яков умеет добиваться своего и заставит их трезво взглянуть на вещи, а сейчас пусть ещё немного позависают в прострациях.