Первое время Аня действительно была верна своим намереньям и категорически запрещала себе думать о матери, не говоря уже о Сергее. Но однажды в один из осенних дней, когда после случившегося прошло порядком пяти лет, на ее телефон поступил звонок от неизвестного абонента. Не думая о том, что это кто-то из прошлого, Аня приняла вызов:
– Алло?
– Ну, привет, сестричка. – Отозвался хриплый голос на том конце телефона. – Узнала?
– Узнала. Откуда мой номер? – Борясь с дрожью, ответила Аня.
– Ну дык, места знать надо. Че, как дела? Как жизнь молодая? Слышал, ты теперь в хоромах живешь да деньги лопатой загребаешь?
– Ошибочные у тебя сведенья. Я так понимаю, тебя уже выпустили?
– Откинулся с полгодика назад. Вот теперь жизнь налаживаю.
– Чего ты хочешь, Сергей?
– Ну как чего? Ты мне, сестренка, жизнь запорола, – зловеще протянул братец, – за тобой теперь должок.
– Я тебе ничего не должна.
– А из-за кого я, по-твоему, на нары угодил, а?! – Моментально взревел Сергей. – Кто меня без крыши над головой оставил? Ты, дрянь, хату после мамки себе заграбастала и теперь решила еще и деньги себе присвоить?! Я тебя, суку, найду и…
Аня в ужасе нажала на отбой и похолодевшими пальцами сжала телефон. Ничего она себе не присваивала, а забрала лишь то, что по праву ей принадлежало. Матери не стало почти сразу же после того, как Сергея забрали. Спилась и однажды утром не проснулась. Об этом Анна узнала из звонка соседки, которой когда-то оставляла Ваську на присмотр. Самое страшное, что внутри ничего не екнуло ни после звонка, ни на скромных похоронах, которые девушка устроила. Она смотрела на едва узнаваемое лицо матери и ничего кроме пустоты не ощущала. Мать не любила ее, вечно изводила и относилась как к какому-то отбросу. И если бы Анна сейчас стала заливаться слезами, это был бы настоящий цирк с фальшивыми актерами. А она этого не хотела. Да и похороны она устроила лишь по долгу совести, чтобы мать не захоронили как бомжа в какой-то яме с безымянной табличкой на кресте.
– Наверно, я действительно паршивая дочь, – горько говорила она своей "свите". Лида и Иван расположились рядом с ней за грязным кухонным столом квартиры, которая осталась после матери. Здесь почти не было мебели, все в грязи, бутылках и окурках. Настоящая свалка, где помимо тараканов кое-где попискивали мыши.
– Возьми себя в руки, – Лида передернула плечами, – хорошая ты дочь. Все, что требовалось – ты сделала. Теперь осталось квартиру оформить и сбагрить ее быстрее, чтоб забыть этот кошмар с концами.
– Она же не моя.
– Здрасьте, – подруга чуть у виска не покрутила пальцем, – а чья? В наследство вступишь и будет твоей.