Однако не все разделили эту эйфорию. Стоило дочке переступить порог их дома, как Аня чуть не сползла по стенке. Помнится, Василиса должна была встретиться с Никитой. Но вот что это такое вернулось домой, она не знала.
– О, мазер, хэллоу, – произнесло лицо, отдаленно похожее на лицо ее дочери. – Есть, чего в рот кинуть?
– Васька? – Каким-то не своим голосом переспросила Аня. – Это ты?
– Йес, ай эм, – весело хохотнула девушка в ответ и сдула длинную челку с глаз. Черную длинную челку. Все бы ничего, но с утра Василиса была еще блондинкой в нежном персиковом джемпере. А сейчас перед ней маячило нечто во всем черном.
– Что это с тобой?
– А, это теперь мой новый стиль. Я теперь чуток неформальная личность. Ну, так чего, кормить будешь?
– Вася, я в шоке. – Честно призналась Аня. – Что ты сотворила со своими волосами?
– Ой, не зубы – вырастут обратно.
– Но…
–Мам, Скай сказал, что так даже круче.
– Что еще за Скай?
– Ну, Ник, мам.
– Это один человек?
– Мама, не тупи, конечно, он один.
– А почему у него два имени? Или он болен расстройством личности? Василиса, в какую секту ты попала, доченька???
–Мама! – Василиса даже топнула ногой. – Ник – это Никита. Только теперь мы зовем его Скаем.
– Почему? – совершенно запуталась женщина.
– Потому что он Небесный. А небо на английском звучит как "скай". Круто да?
– Просто зашибись. – Аня с трудом переваривала всю свалившуюся информацию. – Василиса, скажи мне только честно. Ты принимаешь какие-то запрещенные препараты, да?
– Ты с дуба рухнула? Я просто подстриглась и покрасилась, а ты меня уже в какие-то наркоманки записываешь. – Мгновенно надула губы дочь. – В конце концов, мне уже почти шестнадцать. Имею право делать с собой все, что захочу!
– Васька, ты совсем меня не бережешь.
– Мама, ну сколько можно? Не Васька я, отвыкай. – Проигнорировала она часть предложения и зацепилась только за свое имя.
– А кто? Петька?
– Лиса. Теперь я Лиса. С ударением на первую "и". Ой, все, я уже все поняла. Проехали! – И Василиса скрывается в своей комнате, не забывая при этом со всей дури захлопнуть за собой дверь.
Аня так и продолжала сидеть в коридоре на маленькой табуретке, гипнотизируя одну точку. Неужели она была настолько невнимательной матерью и упустила какой-то важный момент в воспитании? Да вроде бы нет. Вроде бы даже залюбила Ваську и старалась максимально слушать дочь. Может, пороть ее надо было, как пороли Аню в детстве? Да у Анны до сих пор сердце сжимается от одних только воспоминаний об этом. И она в свое время дала себе слово, что ее ребенок в жизни не познает такой тирании. Что же случилось с ее милой девочкой? Откуда этот гонор?