И в этом, насколько я мог выяснить у него и у других свидетелей, заключалось всё объяснение. Законодательное собрание, правительство, всё это было "в порядке", только было несколько "плохих ребят", которые портили всё дело... время от времени. Этих плохих ребят звали "политиками". Как я их ненавидел, в общем и целом. А конкретно, я частенько видел Чарли Проджера в лобби Законодательного собрания, и, помнится, кто-то сказал, что он "из этих", "политик". Но я ведь был знаком с Чарли Проджером, и я знал, что он не "плохой человек".
А парламентский пристав, которого называли "плохим", один из сан-франциской банды, был добрейшим, милейшим из знакомых мне людей. Он благоволил мне, заботился о всех ребятах. Много раз он отпускал Чарли Марпла погулять со мной.
Были и другие, каждый из знакомых мне "трюкачей", казалось, принадлежал к классу обходчика моста, г-жи и г-на Сторцов и других взрослых мужчин и женщин, которые "понимают человека", они не придерживались правил, не смеялись над тем, что говоритмальчик, и не хмурились по поводу любой из мелочей.
Когда сессия Законодательного собрания закончилась, и Чарли Марпл уехал домой, мне пришлось ездить по округе одному, я всё думал и думал. Я, разумеется, задавал вопросы, я не мог всё обдумать сам, всё то, что узнал в ту зиму, не так-то просто было отвязаться от проблемы правительства, проблемы хороших и плохих людей. Но у своих друзей мне не удалось получить каких-либо ответов, проясняющих мою темноту.
Обходчик моста, сказал, что все законодатели таковы. То же самое сказал и Джим Нили. А А-Хука это вовсе не интересовало.
- И чего это ты пристаёшь ко мне с дурацкими вопросами, - сказал он. Китаец давно уже знает, что все правительства одинаковы, крупные мошенники.
Но примерно в то же время появился в некотором роде ответ на один из моих вопросов: "Почему же никто не бросит вызов негодяям... раз уж они такие плохие?
Босс Сакраменто, Фрэнк Родс, азартный игрок, проводил однажды сборище местных вожаков шаек в комнате под игорным домом. Дело было ночью. Посторонних не было, в них не нуждались, а сами они были боевые люди, умевшие стрелять. Во время сборища Гроув Л. Джонсон, известный в городе юрист, зашёл туда со своими сыновьями, Альбертом и Хирамом, которые в то время были чуть ли не подростками, но у обоих были револьверы. Они вошли туда, один из ребят стоял слева от него, второй справа, и г-н Джонсон высказал им всё, что думает о них и чем они занимаются. Он был сердит, бесстрашен и откровенен, он оскорблял их, бросал вызов этим политикам, призывал город очиститься от них и предсказал, что их власть когда-нибудь будет сломлена. Ответа не последовало. Закончив, он вышел вместе с сыновьями.