Как только он поравнялся со мной, я побежал рядом.
– Привет, москвич, – бросил он мне, не сбавляя темпа.
– Привет. Ты не против, если я составлю тебе компанию?
– Ну ежели не выдохнешься…
– Не выдохнусь, – ответил я с ноткой вызова.
Пробегая в том месте, где тропинка слегка сужалась, Ричард меня слегка толкнул, и я угодил ногой в мокрую от росы крапиву. Ощущение не из приятных, я скажу. Но решив, что это случайность, я не обратил внимания. Когда на втором круге он повторил эту выходку, я понял, что он меня троллит, поэтому, проходя третий круг, я набрался наглости, и в тот момент, когда он качнулся в мою сторону снова, я отскочил и легким толчком добавил его инерции ускорения, отправляя задиру в жгучие кусты. А после невозмутимо потрусил дальше.
– Зараза, – совершенно беззлобно рассмеялся он и, догнав, наградил меня легким подзатыльником, а после, не дав мне ответить, резко свернул к турнику.
Там, видимо, пытаясь впечатлить меня своей крутостью, он раз десять подтянулся прямым хватом, потом обратным, а после спрыгнул и спросил:
– Ну как, москвич, повторишь?
– Да легко! – ответил я с готовностью.
Запрыгнул, повторил его нехитрую программу, потом еще показал несколько подъемов с переворотом вперед, назад, а после зацепился ногами за перекладину, отпустил руки и повис вниз головой.
– Ну как?
– Молодец! Не думал, что городские так могут. А щекотки боишься?
– Ээээ! – расхохотался я и, не дожидаясь, когда он начнет проверять мою переносимость щекотки, слетел с турника, перевернулся в воздухе и приземлился на ноги. – Так любой может. Были бы перчатки или хотя бы мел, я бы тебе еще не такое показал.
– Ах, да… циркач! – вспомнил он.
– Бывший, – немного грустно уточнил я.
– Будущий! – ободряюще хлопнул он меня по спине и подмигнул. – Ну что, айда в душ?
И он, не дожидаясь ответа, побежал в сторону колодца. Я по наивности своей не понял его маневра и доверчиво потрусил следом. И ведь уже должен был понять, что товарищ участковый выбрал меня в качестве подушечки для иголок, но все равно не ждал никакого прикола. Даже видя, как он достает из колодца ведро, я все еще не осознавал опасности, и потому, когда он с размаху окатил меня ледяной водой, я не увернулся, а лишь коротко вскрикнул, покрылся россыпью огромных мурашек и по-крабьи выпучил глаза. Ричард же, довольный этим зрелищем, разразился заливистым смехом и кинул в меня полотенцем:
– Ну как-то так, москвич. Другого душа у нас нету.
Полотенце я, конечно, поймал, но пребывая в каком-то шоке, воспользоваться им не мог. Так и стоял, дрожа, как тойтерьер перед ротвейлером. Сам же «ротвейлер», отсмеявшись, потерял ко мне интерес. Теперь, достав ведро для себя, рыча и отфыркиваясь, он обливался обжигающе-холодной колодезной водой сам. Потом абсолютно спокойно снял с себя мокрые трусы, выжал их, бросил на натянутую здесь же проволоку и как ни в чем ни бывало начал вытираться.