– Вот как. А что насчёт умения драться? Тоже матушка настояла? – шутливо спросила Лиля.
Павел Павлович помедлил с ответом, поражаясь тому, как быстро девушка возвращалась в своё привычное состояние. «Хотя, может это всего лишь притворство, необходимое, чтобы скрыть настоящие чувства», – подумалось ему, и от этой догадки на душе стало грустно.
– Нет, конечно. Просто, будучи молодым, я увлекался фильмами с Чаком Норрисом, поэтому тоже захотел освоить какое-нибудь боевое искусство. Выбор пал на дзюдо, но надолго меня не хватило, и я прекратил обучение. Но, как и в случае с медицинским, кое-что я всё-таки умею.
– Вот как. Значит вы Лев Толстой не только на словах, но и на…. Ай! – девушка дёрнулась от боли, а Павел Павлович с невозмутимым лицом продолжил перетягивать ногу. Но на самом деле он намерено туже натянул бинт, потому что знал значение этого выражения. Спасибо Агафье и её мемам. – Поаккуратнее, пожалуйста!
– Уже заканчиваю, – ответил он и, сделав последний оборот, заправил конец внутрь. – Попробуйте теперь встать, – и, поднявшись сам, поддержал её за руку.
Лиля медленно поднялась. Лодыжка всё также болела, однако сейчас девушка могла хотя бы на неё наступать. Правда, теперь ей мешал надломанный каблук, поэтому она снова села обратно на стул и отломала его окончательно. После чего повторила то же самое с оставшимся каблуком.
– Ну вот, теперь точно можно идти. Пал Палыч? – она хитро посмотрела на своего начальника.
Павел Павлович в очередной раз протянул ладонь. Лиля поднялась, но вместо того, чтобы отпустить руку, прижалась к ней, тесно овившись вокруг. Павел Павлович покраснел, но ничего не сказал, и они неспешно направились к выходу из здания.
***
Игнорируя все расспросы маменьки, Лиля быстро скинула верхнюю одежду и прошмыгнула в свою комнату, заперев за собой дверь на замок. Добравшись до кровати, она обессилено рухнула на неё, уставившись в потолок. Левая щека саднила, нога болела. Возможно, ей стоило бы помазать их каким-нибудь заживляющим кремом, и девушка обязательно сделает это, но позже, не сейчас. Сейчас ей не до этого.
Ведь сейчас груди полыхает настоящий пожар, и она не может думать ни о чём другом, кроме как о причине его возникновения. А именно – о Павле Павловиче, своём начальнике. Никому из мужчин, встречавшихся с ней ранее, не удавалось высечь в её груди даже искру. Да они особо и не стремились к этому, предпочитая просто владеть её телом, параллельно хвастаясь дружкам, какую цыпочку им удалось подцепить.
А Павел Павлович был другой. Всегда сдержанный, терпящий любые её колкости, а главное надёжный. Вон сегодня спас её от этого мерзавца Ильи, разобравшись с ним словно главный герой боевой сенэн манги, которую любила читать Лиля. Она до сих пор чувствовала на себе объятия Павла Павловича, чувствовала его мягкую тёплую ладонь на своей голове, и пожар в груди постепенно перерастал в пламя.