— Ты все еще злишься на меня? Не злись. Я же пошутил. Это была просто шутка. Да — неудачная, но зато смотри как вы быстро нашли общий язык с Олли. А горхады не из тех, кто легко подпускают к себе кого бы то ни было. Пусть Олли и говорит, что отличается от своих сородичей, но в плане скрытности он все такой же и…
Чин продолжает болтать, а я смотрю в лицо торговца — в его глазах читается сочувствие и настороженность. Не знаю, что он видит на моем лице, но это его явно беспокоит.
— …Я всегда могу…
Парень не успевает закончить предложение, потому что в один момент в его рот врезается непонятный плод. Да, я попыталась заткнуть его таким вот банальным образом. Не вышло.
Глаза Чина распахнулись от удивления, когда он увидел плод, который автоматически зажал между зубов. Затем его лицо наполнилось отвращением, словно я дала ему что-то горькое. А через мгновенье отвращение сменилось удивлением. Он с хрустом откусил кусок плода. При этом я заметила, что и торговец удивился.
— Это же кала, — трясет Чин плодом перед моим лицом. — Ты хоть знаешь, насколько он ужасен в сыром виде? Если его не потушить или не пожарить, то нельзя съесть и кусочка. Я, — он снова кусает такой невкусный, по его словам, плод, — я в детстве один раз так чуть ноги не протянул, когда укусил его на спор. Потом несколько дней привкус во рту стоял. Но даже когда попробовал его в готовом виде, все равно не смог съесть больше одного куска. То ли приготовили неправильно, то ли детские воспоминания дали о себе знать. В любом случае больше никогда, — еще раз кусает, — никогда, — еще укус, — не фделайф такф, — заканчивает он с набитым ртом.
В руке парня осталась одна большая косточка. Я смотрю на нее, на Чина, снова на косточку, на торговца, который хлопает ресницами. Не говоря ни слова, мужчина за прилавком хватает такой же самый плод и откусывает от него смачный кусок. Проходит миг, и кусок летит на землю.
— Не смешно, парень! — рявкает торговец на Чина. — Что за дебильные шутки?! Щас как выйду, как надеру тебе уши, посмотрим, как запоешь! Пришли тут, работать мешают, болтают без умолку. Да я вас…
Чин дергает меня за руку и оттаскивает от прилавка.
— Уши мне может драть только одна старая женщина, — бросает он торговцу напоследок. — И ты, старик, на нее не похож!
Быстро-быстро мы удаляемся от прилавка. В этот раз Чин молчит, явно о чем-то задумавшись. У меня есть предположения, что могло заставить его выпасть из реальности. Но пусть он первым заговорит.
— Один калой, пожалуйста, — просит Чин у женщины за прилавком.