— Конечно, помню, — загораются глаза парня. — Люди, которые его пробовали, говорят, что это напиток послан прямиком с небес. С его вкусом ничего не сравнится. Все как один утверждают: если не пробовал его, значит не жил. То пойло, что делает тётя, ни в какое сравнение с этим нектаром не идёт.
— Звучит, это нечто стоящее, — киваю, — что заслуживает быть в нашем трактире.
Глаза Чина становятся огромными. Он подаётся вперёд и хватает меня за руки:
— Ты серьёзно?
— Конечно. У нас ведь должно быть всё самое лучшее.
— Так точно, — принимается кивать парень, словно болванчик. — Всё самое лучшее. Представь, твоя еда и сам… — он запинается. — Ой. Забыл. Подожди. Сейчас вспомню. Сам… Самга… Самог… САМОГОН! Самогон с Рашийских островов. Если он появится у нас, то мы взлетим до небес. Все будут только к нам ходить. Золото потечёт рекой!
— И тебе достанется одна из самых больших бутылок, — хлопаю его по плечу.
— Да? — дрожит его голос.
— Да. Но чтобы нам заполучить этот чудесный напиток, — стараюсь не засмеяться, — нам нужно золото, дабы было чем за него заплатить.
— Да.
— А значит мне надо отправиться в кухню готовить ещё больше вкусных блюд.
— Да!
— И тогда мы купим самогон.
— ДА! — Чин кричит и подпрыгивает от нетерпения.
Я хватаю его за плечи:
— Тогда ты сидишь здесь и смотришь за мужчиной, а я иду зарабатывать деньги на самогон.
— Да, — улыбается Чин, но улыбка его почти сразу гаснет. — Что? Нет. Я хотел сказать нет.
— Поздно, — я уже стою возле двери. — Первое слово дороже второго.
Слышу, как возмущается парень мне вслед, но остается с раненным.
— Что ж, от одной проблемы избавилась, осталась ещё одна.
С появление помощников в зале и Уолли в кухне работа моя стала намного легче. Но чем больше мы работали и чем больше молва о нас разносилась по городу, тем чаще у нашего трактира начала собираться очередь. Вот кто мог подумать, что подобное случится? Работы прибавлялось, и насладиться вечером, просто отдавая указания, не получалось. Приходилось работать со всеми на равных.
— Уолли, у нас заканчивается рыбное филе, — говорю, переворачивая новые кусочки хрустящей рыбы. — И яйца тоже. Займись ими после рыбы. Пожалуйста.
Уолли не говорит, поэтому он стучит два раза ногой по столешнице, что означает услышал и принял. Обычно мне нравится наблюдать за тем, как мой помощник занимается разделкой и нарезкой. Его толстые, но ловкие пальцы просто не оставляют никакой надежды ни рыбе с мясом, ни овощам.
Но сегодня все мои мысли в голове наполовину о работе, а на половину, о мужчине наверху. Не могу перестать думать о том, кто мог на него напасть. А что, если этот кто-то узнает, где находится недобитый, и противник и придёт мстить? Вряд ли, конечно, он сможет что-то сделать, пока здесь наши гости. Но, а если он проберётся в трактир ночью?