— Ты будешь королевой, сестренка! — восторженно восклицала Лисса, складывая руки на округляющийся живот. — Представляешь, именно тебе выпала честь родить наследника королю! Я бы наверное, умерла от счастья…
— Неужели ты думаешь, что предыдущие двенадцать женщин просто отлынивали от своих супружеских обязанностей, — хохотнула Дженевра и пожала плечом. — Старик просто не может сделать ребенка, поскольку на девочек у него…
— Джен, я не думаю, что нужно сейчас говорить такое, — нахмурилась Даниэлла. — Лео и так сама не своя, а ты только масло в огонь подливаешь. Я думаю все будет хорошо! — Дани повернулась к Лео и обняла ее, коротко прижав к груди. — Ты у нас просто картинка, вот король и влюбился с первого взгляда, — улыбнулась она. — А раз так, значит, и все остальное тоже будет отлично!
Конечно, Лео знала, откуда берутся дети, пару лет назад мама Норина стала брать дочь, как самую прилежную ученицу, с собой на роды. Леонелла не могла сказать, что была в восторге от такого доверия, но помогала изнывающим от боли женщинам, чем могла и думала, что сама никогда на такое не согласится. И вот теперь ей предстояло не только пойти на этот подвиг, но еще и убедить короля все же сделать ей ребенка.
— Я даже не представляю, как я могу… соблазнить короля, — отчаянно краснея, прошептала Леонелла, глядя на сестер исподлобья. Те кинулись наперебой делиться с ней опытом замужества, и когда Лео пошла спать, не могла поверить, что все это будет происходить с ней.
Оглянувшись так резко, что вычурная диадема чуть не врезалась ей в лоб, Леонелла поняла, что срочно должна выйти на воздух.
— Ваше Величество, вы куда? Скоро ваш выход! — наперебой заорали служанки, но Лео уже не слушала их. Почти бегом она пересекала все коридоры и промежуточные комнаты дворца, удивляясь их количеству и опасаясь, что обратно дорогу найти не сможет. Вырвавшись на улицу, она поняла, что оказалась недалеко от сада, и в изнеможении прислонилась к дереву, оказавшемуся цветущим абрикосом.
— Вы не боитесь испачкать платье?
Леонелла прикрыла глаза и застонала, про себя, конечно. Гадкий шут казался ей вездесущим, что бы она ни делала — рассматривала картины в галерее, ела персики в саду, размышляла во время прогулки — Матео был рядом, она это точно знала, потому что ощущала на себе этот холодный взгляд. И сейчас, когда она так волновалась и было трудно держать себя в руках, ей меньше всего хотелось его видеть.
Она бросила на него короткий взгляд и поспешно отвернулась, удивившись. Менестрель сегодня выглядел по-другому. Если бы она не знала его, то подумала, что это один из приглашенных на свадьбу вельмож. Аляповатый шутовской наряд он сменил на несколько вычурный, яркий, но все же камзол. Воротник, украшавший его шею, был намного меньше, чем у вельмож, конечно, и несколько другой формы, но это совсем не портило наряда, а даже придавало ему некий шарм. Но больше всего Леонеллу удивил головной убор менестреля. Венец, опоясывающий голову шута был очень похож на королевский, если бы не крохотные мелодичные бубенчики. При каждом движений Матео они издавали чуть слышные переливы, поэтому он стоял почти неподвижно, видимо не желая привлекать к себе излишнее внимание.