На допросах, Лиза много чего говорила. О своей любви к Лозовому, и об этой белобрысой лохудре. О себе – непонятой, непризнанной, и одинокой.
Много улыбалась следователю. Он даже понравился. Такой суровый, крепкий, с глазами голубыми, голубыми, с отпечатками мужества на лице, в виде шрамов. Уже на втором круге допроса, Лиза почувствовала, что влюбилась в прекрасного, умного, молодого и такого внимательного следователя.
И потом, всё что она говорила, уже не касалось Лозового, а вся любовь Лизы повернулась совершенно в другую сторону.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
Она помнит, как было порой страшно и совсем не верилось в то, что происходит. Помнит, как смотрела на сына, как на лучик света, что указывает правильный путь. И чувствовала, если даже останется одна, она сделает всё, чтобы у него было то, чего не было у неё.
Теперь всё совсем не так. Пусть в сложных обстоятельствах и преодолев невероятные трудности, но этот ребенок оказался спасением от чего-то другого.
Эта маленькая девочка навсегда поменяет их жизнь. С её появлением должно, просто обязано, всё измениться, раз и навсегда. Надя верила в это, потому что нельзя преодолеть столько, пройти этот трудный путь и остаться на том же месте. Это просто невозможно.
Дочка Маша - доказательство любви. Непростой, противоречивой, сопряженной с массой трудностей. Но любви, от которой нельзя убежать, или отказаться. Она догонит и заставит поверить в лучшее будущее. В перемены. И только в хорошее.
Значит, будут жить, строить заново отношения и вспоминать, какой ценой они достались. Просто, нужно не забывать.
Надя ждала, когда в комнату войдёт девушка со свёрточком на руках и подаст ей этот свёрточек. Каждый день медсестра приносила дочь и оставляла её с Надей на пару часов.
- Смотри, уже понимает что-то, - говорила девушка, когда малышка кряхтела и недовольно морщилась, глядя на Надю.
- А она видит меня?
- Конечно, видит. Может пока только размыто, но думаю, силуэты различает. Это же ещё только несколько дней. Ты прямо захотела, чтобы она сразу и видела тебя.
- А когда они начинают различать лица? Что-то я не могу вспомнить.
Девушка задумалась, повернулась, оперлась о подоконник, как будто собираясь побеседовать, сказала:
- Точно не скажу когда именно, но вот в детской, на втором этаже Ванька-отказник лежит так он всех различает. Мне так кажется. Смешной такой. Если кто новый приходит, так ему не нравится. Скривится, заплачет. А когда свои, улыбается.
- Отказник? – озабоченно спросила Надя.
- Да. Тут, у нас в отделении, лежала мамаша его. Лет пятнадцать ей было, или шестнадцать, точно не скажу. Так она от него отказалась. Пока его ещё не забрали. Хотя это и странно. Обычно младенцев быстро забирают, а этот уже второй месяц здесь, а может больше.