– Откройте! Это полиция.
– О черт! – пискнула девица, слетев с колен Эйзенхауэра. Быстро натянула лямки от платья, пряча грудь.
Зачем подлетела к двери и попыталась протиснуться мимо Роберта.
– И куда ты собралась? – остановил он ее. – Ты бы сначала хоть нос вытерла от порошка.
Франсуа не нужно было объяснять дважды – он уже встал ногами на крышку унитаза и пытался справиться с окном под потолком.
– Вот так прощальная вечеринка, Роб! – присвистнул он. – Ее точно запомнят на всю жизнь. Я первый, Одри вторая, Роб последний!
Франсуа взобрался на узкий подоконник и протянул руку девице. Та все еще не понимала, с чем имеет дело, потому что явно больше, чем копы, ее волновало то, что она сейчас станет светить трусиками перед Робертом.
Дверь вздрогнула от удара.
– Открывайте! Полиция.
– Твою мать, Одри, шевелись! – Роберт поднял ее за талию и буквально вытолкнул в окно.
Раздался визг, Франсуа ругнулся. Роберт и сам хреново держался на ногах. Водка делала свое дело. И хотя ему казалось, что опасность немного отрезвила его, скорей всего, это просто действие адреналина. Он все еще был пьян. По правде сказать, трудно вспомнить, когда он вообще был кристально трезвым. Наверное, когда подавал документы в Академию. Ведь даже в родительском доме Роберт таскал алкоголь из подвала.
«Творите пьяными, редактируйте трезвыми», говорил Хемингуэй. Хотя Роберт и не был писателем, но нашел, что советы великих людей одинаково подходят и художникам. Только портвейн и помогал хоть как-то разжечь вдохновение, которое подводило все чаще.
– Ты там заснул, что ли?! – крикнул Франсуа.
Роберт подтянулся до подоконника, а в дверь колотили и обещали ее выбить, если не откроют сейчас же. Спрыгнул в ночь, не различая земли, и тогда же раздался грохот – дверь снесли с петель.
– Бежим! – крикнул Роберт.
Франсуа потащил за собой Одри. Обдолбанная девица на каблуках то визжала, то смеялась в голос. Парадоксально, но ее заразительное настроение передалось и Роберту с Франсуа. Опасность, погоня, ночь и алкоголь будоражили кровь.
В машину они влетели, захлебываясь хохотом. Роберт не сразу попал ключом в стартер, и на заднем сидении это вызвало новый взрыв веселья. Потом смех стих, Франсуа вернулся к прерванной появлением Роберта прелюдии. Шорох одежды, стоны девушки действовали и на Роберта.
Взгляд скользил по вспыхнувшим на приборной панели огням, красная лампочка точно была важной, ее нельзя было игнорировать, но почему – Роберт не помнил.
Не помнил и то, как вывел машину от здания Академия, удачно припаркованную не на общей парковке, а в тени у леса. На этой машине Роберт и привез водку для вечеринки. Он никак не мог начать выгружать коробки прямо перед зданием, припарковавшись рядом с автомобилями преподавателей. Хотя нет, такой, как он, вполне мог. Его ведь отчислили к тому времени.