Он посмотрел на меня так, как будто у меня отросла вторая голова на плечах.
– Предлагаете лизнуть ваше мороженое?
О черт. Звучит-то как.
– Ну да.
Еще и чуть не ляпнула: «Да к черту мороженое, лизните меня!».
Маккамон ответил:
– Нет, спасибо. Это негигиенично.
Я даже поперхнулась.
А потом вспомнила, что он ни разу не целовал меня. И даже не пытался. Облизывал и кусал в шею – да, но не целовал.
– Значит, вы не едите мясо, не слушаете музыку, не говорите по телефону, не смотрите блокбастеры и даже не целуетесь. Так? Ничего не пропустила?
– И это еще не все.
– Не сомневаюсь. Хорошо, допустим, вам нравится тишина, вы не в восторге от современных композиторов и сочувствуете зверюшкам.
– Совсем необязательно следовать какой-то идеологии, чтобы отказаться от мяса.
– А с поцелуями-то что не так?
– Ничего. Просто они подходят для людей, у которых близкие отношения.
– Когда вы ели мясо в последний раз?
– В университете.
– А целовались?
– Уж простите, не стал отмечать этот день в календаре, мисс Стоун, – саркастически ответил он.
Маккамон откинулся на спинку скамейки и прикрыл глаза. Как будто боролся с демонами внутри себя. Или едва сдерживался, чтобы не взорваться из-за моего допроса.
– У вас есть вопросы, которые бы не выворачивали душу наизнанку? – тихо спросил он.
– Простите.
Он кивнул и спросил холодно:
– Теперь можем вернуться домой?
Слишком сильно надавила, и он опять спрятался в своей раковине. Еще и задела ненароком какое-то очень болезненное воспоминание, судя по всему.
Я кивнула, и Маккамон двинулся быстрым шагом, словно мечтал, как можно скорее отсюда убраться. Я едва поспевала за ним, хотя и была в удобных кедах. Но будь я на соблазнительных каблуках, даже один чемодан не дотащила бы до такси.
Но когда до выхода было рукой подать, Маккамон внезапно двинулся прямо к фургончику с мороженым.
Пока я добежала, он уже расплатился за шоколадный рожок. И на моих глазах, впился губами в темный шоколад.
– Довольна? – после спросил он, сверкая глазами.
Кажется, сам он был не очень рад этому действию.
А я, опешив, ответила первое, что пришло в голову:
– Лучше бы меня поцеловал, чем это.
На миг мне показалось, что сейчас он действительно меня поцелует. Но Маккамон швырнул рожок в ближайшую мусорную корзину, вытер губы тыльной стороной ладони.
И глядя вдаль, сказал:
– Я даже пальцем никого из тех женщин не тронул, понимаешь?
Как это «даже пальцем не тронул»?! Они же… Ну вернее одна из них точно возмущалась на видеозаписи, что Эйзенхауэр даже не представляет, что он делал с ней в своей гребаной мастерской.