Тайный покупатель (Гуревич) - страница 28
Стажировался я тяжело. Надо было очень много учить, отсылать после работы, из дома (то есть из общежития) километровые отчёты со своего ноута, а ещё принимать участие в беседах и внутренних чатах. На самом деле меня на стажировке ничему не учили. Управляющий всё куда-то убегал. А я стоял у терминала и помогал старушкам класть деньги на телефон. Когда меня принимали после стажировки, то моськи уверяли, что я прям чуть ли не единственный, кто им подошёл – то есть и тут я сразу себя зарекомендовал. Не знаю уж чем. Я им так и сказал:
− Всё это странно напоминает рассказ «Союз рыжих».
Моськи переглянулись испуганно, а эйчариха Инна, а эйчариха заметила разумно, что никому не надо, чтобы я отсутствовал дома, тем более, что я в общаге обитаю, улыбнулся я, довольный, что она тоже знает про Шерлока. Она вышла из своей стеклянной комнаты и предложила подписать трудовой договор на год, включая испытательный срок на три месяца. Там много чего я обязался не делать. Например, не сливать никому данные клиентов. В основном это касалось пожилых, людей из прошлого века, которые приходили к нам оплатить счета за газ, электричество, квартплату, отправить денежный перевод, ну и на счёт деньги положить. Правда, договор я подписал только с третьего раза. Я требовал, чтобы договор был не стандартный, что мне надо учиться, что я буду работать только до пятнадцатого сентября на ставку, а после – на пол-ставки. Тогда мне предложили написать договор до первого сентября, а после прийти ещё раз. И всё это со мной обговаривала лично Инна.
− Нет, − протестовал я. – Никаких прийти ещё раз. Тогда вы по новой испытательный срок назначите.
Моськи всё ещё смотрели на меня испуганно. Но я бодался, упирался. В итоге с третьего раза Инна оформила всё, как я хотел.
− Бог любит троицу, − сказала она и подмигнула мне, я ей нравился.
После того, как я получил первую зарплату, я взбесился и решил доработать до осени и уйти. Целый день стоишь в белой сорочке (которую, между прочим, ежедневно нужно стирать и утюжить), разговариваешь, общаешься, иногда за кассой работаешь, потому что мне уже и доступ к программам открыли, а за это получаешь – гроши. И всё время песни от менеджера: профессиональный рост и тэ дэ. Ещё процент с продаж, выполнение плана, впаривание гарантий, настроек и симки, симки, симки, но я не втюхивал ненужное старушкам. Я честно работал, жутко уставал. И, проработав месяц, я конечно сильно изменился в смысле приоритетов. Во-первых, меня не то что не уважали, а даже часто унижали. Я был винтиком, я был никем, аппаратом, который выполнял оплату, советовал, объяснял и ещё я был мальчиком для битья, потому что старухам постоянно подключали какие-нибудь услуги и снимали со счёта деньги. Я плохо ориентировался во всех этих тарифах, комбинациях подключений и опциях, а должен был знать даже архивные, меня бесили все эти товары дня, навязывание акций и чек-листы, я не особенно уважительно отчитывался перед территориальными менеджерами, за месяц я научился лавированию − если не обманывать, то заговаривать и недоговаривать. Много попадалось тёмных клиентов из возрастных мужчин. Они покупали себе крутые мобильники, и тупили по страшному. Их мне было не стыдно раскручивать на услуги. Я стал лучше относиться к женщинам. Я понял, что тётки, даже старухи, в массе своей не такие тупые, хоть и въедливые, и подозрительные, и болтливые, и скандальные, но готовые отстоять свои кирпичи и не допустить ненужных услуг. А вот если приходил какой дед, то это всё – можно сразу вешаться. Деды ничего не хотели слушать, просто орали. Хуже бабулек. Это называлось «проблемники». С ними надо было быть особенно обходительными, чтобы не написали жалобу. Нужно было сделать так, чтобы проблемник не стал претенциозником, и это у меня хорошо получалось. Меня предупреждали в отделе кадров, что есть и тайные покупатели, управляющий объяснил на месте, как их вычислить. Мне говорили, что есть и мошенники, и я должен помнить, что сливать инфу нельзя ни в коем случае. Но ни тайные покупатели, ни мошенники меня не беспокоили. Может быть потому, что лето, июль и начало августа и многие были по-летнему расслабленные и неторопливые. Салон связи находился в огромном ТРЦ. ТРЦ напоминал мне школу, в которой я защищал когда-то олимпиадный проект – не по архитектуре, а по пространству, по шуму и суете. Огромный мир не знаний, но товаров и услуг, со стандартными колоннами, стандартными методами впаривания, втюхивания, всучивания. На той олимпиаде мы соревновались в знании и подаче, презентации – здесь происходило почти то же самое, и если знание заменить «объёмом продаж» я бы обязательно получил лауреатство и допбаллы к ЕГЭ, и никакой Староверов не тыкал бы меня в якобы подменённое эссе, я бы и с небольшими баллами за эссе прошёл, следующий в конкурсном списке отставал от меня на пятнадцать баллов, а дальше, ещё ниже,шли очень плотные резы.