— Бонна Зелиг не разрешает мне лепить снеговика. И играть с другими ребятами, — внезапно сказала она. — Говорит, я могу простудиться и заболеть. А мне нельзя болеть…
Голосок у нее был слабый-слабый, как шелест листьев на ветру.
— Если тепло одеться и надеть непромокаемые варежки, то почему бы, собственно, и нет? — весело проговорила я. — Бонна Зелиг просто не лепила снеговиков, вот и не знает, как это здорово и полезно для здоровья!
— Бонна Зелиг все знает, — вздохнула малышка. — Особенно то, что полезно для здоровья… Она же шаманка.
— Вряд ли лепка снеговика может так сильно повредить здоровью, — пожала плечами я и тут же осеклась.
В дверях стоял мой муж, эсквайр Теодор Рутланд. Взгляд его метал гром и молнии.
— Миледи Цицинателла, — задыхаясь от ярости, проговорил он. — Я кажется, предостерегал вас, чтобы вы ни на шаг не приближались к моей дочери?
— К дочери? — обалдела я.
Я даже еще к мысли о том, что у меня теперь есть муж не привыкла, а уж падчерица… У меня — падчерица?!
Я стала мачехой, о боже! Если судить по сказкам братьев Гримм, вряд ли девочка ждет от меня добра… Или в этом мире подобные сказочки не в ходу?
— Брианна, что ты здесь делаешь, притом совершенно одна? — эсквайр присел перед девочкой на корточки. — А где бонна Зелиг?
— Я здесь, милорд!
В моей гостиной появилось новое действующее лицо. Это была моложавая женщина лет сорока в скромном коричневом платье. В моем понятии, на шаманку она никак не тянула. Аккуратная, сдержанная, предупредительная. Очень располагающая к себе особа. Даже удивительно, что такая милая тетя запрещает ребенку зимние забавы.
Правда, взглядом она меня одарила отнюдь не милым… Хотя, может, мне просто показалось?
— Простите, пожалуйста, милорд Рутланд, я не доглядела, — покаянно взмолилась бонна. — Хотела принести Брианне бисквитов, а ее уже след простыл. Ваша девочка такая подвижная — настоящая непоседа!
— Впредь будьте внимательнее. А ты, Бри, запомни — нельзя убегать от своей бонны.
Рутланд взял девочку за руку и подвел к Зелиг, продолжая мягко ее увещевать. А я поразилась — сколько же было нежности в его голосе и теплоты во взгляде, когда он разговаривал со своей маленькой дочкой!
— Да, папа. Хорошо, папа, — серьезно сказала девочка, и бонна поспешила увести ее.
Даже чересчур поспешила, на мой взгляд! Пока женщина вела малышку за руку, та все оглядывалась на меня, словно просила о помощи.
— Насколько я помню, мы с вами отдельно обговаривали тот момент, чтобы вы не смели общаться с моей дочерью, — Рутланд медленно наступал на меня.
М-да уж, что за репутация у Нутеллы такая, что от нее даже детей прячут?